койке бился в конвульсиях какой-то молодой парень, его держали двое врачей, не знали, как успокоить. В воздухе витала смерть, казалось, я чувствовал её ледяное дыхание, она была совсем рядом. Звуки искажались, все было как в тумане. Сознание то уплывало куда-то, то снова возвращалось ненадолго.
— Я вам пропишу другие антибиотики, эти не справляются, — говорил доктор, осматривая меня.
– Спасибо, док, за то, что бьетесь, — сказал я.
Его лица не было видно из-за маски, но, судя по глазам, он улыбнулся. Через неделю этот доктор сам умер от лихорадки.
Ещё помню звук этого кашля, он навсегда впился в мою память, этот жуткий, раздирающий глотку мокрый кашель, который звучал отовсюду. Некоторые кашляли так сильно, что казалось, вот-вот выплюнут собственные лёгкие.
Следующие несколько дней я провел словно в бреду. Температура не спадала, болезнь прогрессировала и, похоже, не собиралась отступать. Моя палата опустела, всех соседей увезли в морг. Я каждый раз провожал их глазами и думал, что, скорее всего, скоро и меня так же повезут. Рядом с моей кроватью стоял радиоприемник, который сутками передавал, словно фронтовые сводки, новости в мире. Стандартное сообщение, которое можно было услышать? звучало следующим образом:
«К нам продолжают поступать многочисленные сообщения… (прерывание сигнала) … По последним данным… На трассах из города образованы многокилометровые пробки… (прерывание сигнала) … Люди пытаются минимизировать контакт… с окружающими… (прерывание сигнала) … Местные власти делают все возможное для нормализации ситуации. Как нам известно, большинство районных больниц уже переполнено, а оставшиеся места не так просто заполучить. Впрочем, положительной динамики от лечения пока не наблюдается. Волонтеры, в свою очередь, рекомендуют запастись провизией и по возможности, не выходить из своих домов. Заметив первые симптомы заболевания, следует ограничить общение с близкими людьми до уточнения диагноза. Мы будем продолжать вещание, чтобы поддерживать вас в курсе событий.»
В конце концов я устал слушать это и выключил приёмник. В палате я остался один, но все ещё был жив, все ещё дышал. В одном из шкафчиков у кровати моего соседа, которого недавно увезли в холодильник, я нашел его дневник:
«Сегодня 5-й день с момента госпитализации. Палаты уже переполнены больными. Судя по суете и беспорядочным действиям врачей, они в панике и сами не знают, что делать. Носят респираторы, а кто-то даже противогазы. Выдают какие-то лекарства, да только пользы от них не ощущается. Процедуры никакие не проводят, половина медицинских аппаратов не работает, видимо, все разворовали давно и обновить не смогли, как у нас это обычно принято. С родными общаться не дают, информацией никакой не делятся… Поговаривают, что эпидемия разгорелась не только в нашем городе, более того – не только в нашей стране… Жутко хочется курить, а врачи не выпускают на улицу, приходится находиться в этом пердеже вместе со всеми остальными.