Тонечка. Ему уже пришлось научить её жиму от пола, а ей – вправлять ему шею. Тут же в процессе придумали, что Тоня, кроме обслуживания клиентов, будет вести курсы массажа.
Роман Богданович встал, чтобы произнести тост: «Мы с вами, мои будущие сотрудники, сейчас находимся на отшибе. В прямом смысле! Вот мы на окраине, – он указал на окно, за которым поднимался лес, – но скоро здесь соберутся самые энергичные, позитивные, богатые люди этого города! Они придут к вам и ко мне, и наша задача – не разочаровать их. А что, мои свежеиспечённые?.. Правильно, Улечка, очаровать!» Но это была только первая часть тоста.
Во второй, ещё более пространной, повествовалось о том, что спорт, уже в переносном смысле, тоже на окраине, куда заброшен нашей нездоровой жизнью. Оторвать народ от экранов, вытащить из душных офисов, из курилок и баров, подарить здоровье и красоту, гибкость и силу, бодрость и радость, ощущение собственного тела – разве не благая цель? «Пусть хоть они поживут, – но Роман не завершил на грустной ноте, сказав: – И только вы мне надёжа и опора, мои родные! Ну, пейте!.. Хоть сок».
* * *
На этом празднике новой жизни осталось лишь два лишних человека, не считая строителей, кто пока волею босса не проходили отбор. Противоположности, которые отнюдь не притягивались. Та зеленоглазая с волосами, собранными в тонкую косу, рыжими бровями и ресницами, которые придают лицу незащищённость, с веснушками на почти прозрачной коже, с неуловимой улыбкой и с такой осанкой, что казалось, будто от её макушки, прикрытой зелёной шапочкой, в небо идёт леска. Пахло от неё тем, что присваивают теперь себе стиральные порошки: альпийскими лугами, морозным утром, горными вершинами.
Казалось, что ожидание её ничуть не смущает, она сидела так, будто была занята чем-то важным. Может, представляла себя деревом, которое случайно проросло здесь. Откуда ей было знать, что в этом заброшенном здании действительно сквозь щель в полу пробилось деревце?! Но строители его первым делом срубили. Может быть, дышала кожей, вдыхая свет и выдыхая свет – ещё более яркий… Может, читала раздражённые мысли своего соратника по несчастью?
По мнению соратника, эта богиня-йогиня просто выпендривалась. Сам спортсмен – настоящий мужчина двадцати шести лет в отличной форме. Коротко стриженый блондин, загорелый, с тяжеловатыми чертами лица.
Впрочем, последнее не уменьшало количества свиданий с ним. Поклонницам верилось, что у него голубые глаза. Пахло от него… От него пахло. Мужчиной! Стиральные порошки пока на этот аромат не претендуют, но поклонницы понимают в амбре толк. Как энергичный человек, он не привык ждать, и такое долгое собеседование стало для него испытанием. Воле шефа он пока подчинялся, но вот эта хиппи рядом раздражала его всё больше.
– Голубушка! – вспомнил Роман об оставшихся и уступил очередь выступать девушке.
Просить