стороны и, пока директор наблюдал за ним по пути в кабинет, Пётр несколько раз чуть не упал носом в пол. Мужчина аккуратно положил руку на плечо психологу. Тот вздрогнул, будто до него дотронулся мертвец. Округлённые испуганные глаза с непониманием смотрели на директора, который испугался не меньше, чем сам Пётр.
– Зачем же так пугать? – Нильсен схватился за сердце и глубоко вдохнул.
Пётр помедлил с ответом, приходя в себя. Фигура испуганного Роберта даже немного развеселила Павлова, но сердце продолжало отбивать ритм рока.
– Простите, – голос юного психолога дрогнул, – Я сегодня дёрганный.
– Благодаря тебе, остаток дня я буду разделять это состояние с тобой, – засмеялся Нильсен, обвиняя Петра, – Что ж, пойдём. Ты хотел со мной о чём-то поговорить?
Они зашли в кабинет директора, где по периметру были разбросаны бумаги и файлы, канцелярские принадлежности и стаканчики от напитков из автомата. Нильсен заметил изучающий взгляд Петра и извинился за беспорядок, назвав его «творческим». Помимо «творческого» беспорядка в уголке управляющего психологического центра стояли огромные цветы. Среди них Пётр без труда узнал любимое бабушкино растение: драцену. Только та, что стояла у его единственной родственницы была значительно меньше этой. Внезапная грусть опустилась на Павлова. Со всем произошедшим он совсем забыл о том, чтобы хотя бы раз в неделю позвонить бабушке. Она там наверняка вся на иголках.
«Какой же ты дурак!» – подумал он и слегка ударил себя по лбу.
– Не хочу тебя торопить, но я могу уделить тебе только двадцать минут. Затем мне нужно бежать на следующую встречу, – Нильсен отодвинул шторы, и мягкий утренний свет проник в тёмное царство директора, – Не люблю опаздывать.
– Я недавно узнал о том, что вы раньше работали нейрохирургом, – начал Пётр, и лицо мужчины за столом директора в мгновенье поменялось: оно вытянулось, стало неестественным, а глаза впали, отчего выглядеть он стал на десяток лет старше, – И я хотел бы…
– Я к этому не вернусь, – грубо отрезал директор, смотря на человека перед собой исподлобья, как на врага.
– Я не хотел, чтобы вы возвращались.
Не заметить перемену настроения Нильсена мог разве что слепой. Пётр не хотел строить какие-то теории по этому поводу, но мысли сами невольно нарисовали пару картин, где Нильсен уходит из нейрохирургии. Воспоминания об этом у него неприятные, значит, случилось что-то плохое. Хотел бы знать Пётр что именно? Может быть в другое время, но сейчас ему хватало и своих забот, с которыми стоило разобраться в ближайшее время.
– Я хотел лишь попросить вас дать мне пару советов по поводу реабилитации Лолиты. Вы хорошо разбираетесь в этой теме и…
– Прости, но в этом я тебе не помощник. Проси профессионалов в больнице.
«Надо было начать с другого», – подумал Павлов, понимая, что дальше разговора не будет.
– Если это всё, то я хочу отдохнуть.
– Но вы же смогли уговорить Баскевича на то, чтобы не отключать Лолиту от аппарата! –