повязках из полотенец, и все знаки отличия видны невооруженным глазом. Тем более, сегодня запланировано шоколадное обертывание, до и после него хамам предусмотрен. Посмотрим на иерархические знаки. Чрезмерное любопытство грозило утратой моей репутации, поэтому уговорила в качестве дуэний посетить хамам новых подруг. Катю оставили присматривать за детьми. Ибо бесплатное посещение детской комнаты обошлось нам по двадцать долларов. Довольные и чумазые отпрыски разрисовали там дешевые белые майки, выкупить которые можно было по десять долларов за штуку. А поскольку детишки трудились для себя и родителей, успели за пару часов разрисовать по паре маек. Хорошо, что моего размера не оказалось. С подарком повезло только папе.
Новоиспеченные подружки четко соблюдали инструктаж. Меня окрестили бандуршей. В хамаме сидели не меньше часа и молча наблюдали за происходящим. Действительно, у всех массажистов были отличительные знаки. У более молодых и неопытных серьги в ушах или цепочки из белого или желтого металла разной толщины. После 25 лет – татуировки на груди или плечах, которые можно скрыть под футболкой. Но странно, что у тех, кому под сорок (их было двое), никаких знаков на теле не было. Как и признаков смазливости. Они держались степенно и особняком от молодежи. В совместных перекусах не участвовали. Но именно после их сеансов возрастные женщины выходили из кабинок с глуповато счастливым и одновременно смущенным видом. А босс подавал знак массажистам пальцем вверх. Он практически без перерыва контролировал все происходящее в салоне. Камеры видеонаблюдения в хамаме не обнаружили. Зато в коридорах они были искусно спрятаны за картинами и скульптурами. В фитобаре две камеры висели открыто. Определились, что каждая обследует свою кабинку, но во время сеанса освещение приглушается.
С Али я столкнулась вплотную в коридоре. Он держал в руках горячую кастрюлю с шоколадом. Но я затормозила, чтобы рассмотреть прокол в ухе. Он глазами указал на видеокамеру, шепнул «две дырки», и мы разошлись в дверном проеме. Молча вымазал меня от ушей до хвоста густым шоколадом, даже пятки щедро намазал и завернул в рулон полиэтилена. Приглушил свет и вышел. Я, стараясь не развернуть полиэтилен, осторожно, как гусеница, сползла с массажного стола. Испачкала шоколадом рычаг выключателя, пытаясь носом отрегулировать освещение и, прыгая на двух ногах и придерживая зубами кончик полиэтилена, стала обследовать помещение. С дизайном явно перестарались. Несколько зеркал в резных рамах, двое настенных часов, вазочки, статуэтки, картинки в шестиметровом помещении. Тут и специалист камеру не сразу обнаружит. Не заметила, как пролетело двадцать минут. Скоро зайдет. Свет приглушить не удалось. Взлетела ласточкой на стол, но кокон, спутавший руки и ноги, растрепался изрядно. Полиэтилен висел клочьями. Обрывки на полу. Притворилась, что сплю. И услышала заливистый хохот массажиста. Свет включен на полную мощность. Стена возле выключателя в шоколаде. Везде обрывки полиэтилена. А клиентка при этом спит мертвецким сном.
– Маша, полтергейст?
– Ты мне свет