свинцовое русло реки, я делал глубокие вдохи, пока не почувствовал острые грани, полосующие легкие. Застегнул куртку и направился к ближайшей закусочной.
Над моим столиком нависало чучело гольца-кристивомера. Какой-то чудила посчитал, что гигантский голец замечательно впишется в интерьер забегаловки, – и не ошибся. Эта хрень как будто не в озере плавала, а из леса выбежала. Интересно, сколько он весил, когда его вытащили из холодной озерной воды, насыщенной кислородом? Готов спорить, не меньше шестидесяти пяти фунтов.
Однажды я принес с рыбалки двух красных снепперов. В том, как Вивиан чистила и потрошила их, было что-то… порочное. То, что я понимал очень хорошо. То, что понимали все, кто хоть однажды был испачкан кровью своей добычи и радовался этому факту. Ее руки были в крови и пахли рыбьими внутренностями, но я готов был взять ее прямо там, возле раковины.
За соседним столиком расположилась семья из четырех человек. Девочка лет восьми доедала картофель фри, мальчик предподросткового возраста уткнулся в телефон. У мужчины был такой вид, будто его все задолбало до смерти. А женщина, не замолкая, трещала о каком-то колоколе. Уже через пять минут мне хотелось задушить ее голыми руками. Я переглянулся с мужчиной. Ему была нужна выпивка, а не семейная поездка.
– Послушайте, – накидывая парку, женщина подошла к моему столику, – вы не тот парень из фильма?
Я поднял голову, не без неприязни отметив, что ее лосины худшего из возможных цветов – персикового. Вероятно, она полагала, что персиковый идет блондинкам.
– Из какого фильма?
Она начала щелкать пальцами у меня над ухом; у нее были длинные красные ногти.
– Как его… «Грань Будущего».
– Я не Том Круз.
– Еще бы! – рявкнула она. – Но был там один тип, похожий на вас… – Каждый щелчок болью отдавался в голове. – Тогда, может, из какого-нибудь журнала?
– Уверяю вас, вы меня с кем-то путаете.
– И все же у вас определенно знакомое лицо… Вы видели колокол Эдмунда Фицджеральда?
Смена темы была подобна удару электрогитары по голове. Я уставился на нее почти что с упреком, проглотив все колкости.
– Нет, не видел.
Пришел ее черед недоверчиво таращиться на меня.
– Вы не были в Музее кораблекрушений? Послушайте, – владелица рубинового маникюра оперлась о столешницу, отодвигая мою тарелку с недоеденным бургером, – вам обязательно следует его посетить. Тринадцать долларов – взрослый билет, сорок – для всей семьи. Но оно стоит каждого потраченного цента. Джина и Джеймс были в восторге!
Джина и Джеймс… Вместо того чтобы не обращать внимания, я позволил этим словам прожечь дыру в своей душе – еще одну.
– В музее полно огромных ламп, вытащенных из маяков…
– Линз Френеля.
– И, конечно, сам маяк. Подняться на него можно за отдельную плату: четыре бакса – и вы там. На Великих озерах миллион маяков. Мы едем в Мунизинг, так там…
Я не выдержал. Момент этого я четко услышал в своей голове; он звучал