как у бульдога. Бузыкину было за сорок, и в коротко остриженных волосах явно проглядывала седина, а набрякшие под глазами мешки свидетельствовали, что он не сторонник трезвого образа жизни. Мое внимание сей субъект привлек благодаря выдвинутому против него обвинению в вымогательстве лет десять тому назад. Его также обвиняли в незаконном предпринимательстве, сокрытии доходов, преднамеренном банкротстве предприятия, махинациях с недвижимостью… Но все обвинения так и остались недоказанными – видать, тертый калач. Его конфликт с Прохоровой длился почти год, и Бузыкин не стеснялся в средствах: поливал Елену грязью через СМИ, натравливал различные проверки, начиная с налоговой и заканчивая обществом защиты животных, даже угрожал прилюдно. Его я решила проверить первым.
Номером вторым шел некий Мусаев Альберт Ибрагимович – вовсе демоническая личность. Типичный бандит, неизвестно как оказавшийся в легальном бизнесе. Два месяца назад его отморозки разгромили один из магазинов Прохоровой, потому что она построила его слишком близко к магазину Мусаева. Елена, естественно, подала на обидчика в суд. Тяжба длится по сей день, и конца ей не видно. По сведениям, собранным Виталием, Мусаев здорово сдавал свои позиции в бизнесе, а также стремительно терял авторитет среди криминала. Отчаянное положение легко может подтолкнуть такого человека к незаконным действиям, будь то шантаж или кровавая резня.
Подробно изучив привычки, быт и склонности подозреваемых, я в общих чертах разработала план действий. Из телефонного справочника мобильного мой взгляд выхватил интересующий меня номер. Я позвонила. Длинные гудки. Естественно, Гришки нет дома. Для очистки совести я позвонила еще раз, услышала гудки и, плюнув на все, отложила разговор до завтра. Прогуливаясь по дому, я прорабатывала детали предстоящего завтра дела. Времени в обрез, а успеть надо многое.
Через гостиную на втором этаже я вышла на балкон, с которого хорошо просматривалась западная сторона усадьбы Елены, далее забор, за забором часть дороги.
В посадках акации у дороги стояла припаркованная «шестерка» – «Жигули» кофейного цвета. Внутри были видны водитель и пассажир. Я готова была поклясться, что люди в «шестерке» из милиции, потому что преступники так не светятся. Можно было только гадать, по какой надобности они следят за домом. Для милиции одни угрозы не повод выставлять круглосуточный пост у дома жертвы. Наверное, у Елены есть какой-то прихват в органах.
Я перевела взгляд дальше на темную полоску леса за зелеными холмами, на изгиб реки, виднеющейся под горой, где находилась пристань для моторных лодок. Из приоткрытого окна в десятке метров от меня послышались спорящие голоса – Елена пыталась урезонить свою не в меру буйную дочку.
– Не смей больше ходить к отцу, я прошу тебя по-хорошему. Он подлец.
– Не говори о нем так! – кричала в ответ Алина. – Ты, ты во всем виновата! Не надо было разводиться. Он ведь тебя все еще любит!
– Он любит мои деньги, – втолковывала дочери Елена, срываясь на крик. – Он совсем задурил тебе голову!