отец смотрит?
– С нескрываемой гордостью, – нахально ответила девчонка.
– Начни уже прикрывать свою… красоту, а?
– Окститесь, шеф, тридцать градусов жары! Хотите – ищите повод уволить. – В кабинете посреди июля потянуло холодом. – Сама не уйду, вы ведь знаете?
Знает. И знает, что нормального повода уволить эту заразу не найдет. То есть, найти можно, и создать можно… Но у него слишком веские причины никогда не избавляться от Ведьмы.
– Знаете, – повторила она, и лицо смягчилось, а в кабинете потеплело. – Можно, я уже пойду? Мне заступать надо.
– Объяснительную напишешь.
Напишет, и еще как. Не дай бог, кто из высокого начальства это прочтет.
– Вы их коллекционируете, что ли?
– А то! Выйду на пенсию, издам твои сочинения – хоть денег заработаю на старости лет.
– Тогда я подам на вас иск о нарушении авторских прав. – Ну вот умеет же хорошо улыбаться, на нормальную девку становится похожа.
– Иди работать, Арзамасова.
Уже взявшись за ручку двери, Ведьма остановилась:
– Да, Пётр Степанович. Я тут слышала, Феде Смирнову с четырнадцатой подстанции череп проломили на вызове.
– Знаю. В реанимации он.
– Адрес того вызова случайно не знаете?
– Нет. Даже случайно.
– Ладно. – Надька толкнула дверь. – Сама выясню.
***
Раз… два… три… Рита со злой сосредоточенностью давит бабке на грудину. Трещит ребро, правда, слышно это только мне. Интересно – мысль проскальзывает фоном, не мешает работать, – была бы жалоба, что сломали? Но жалобы не будет, потому что бабке не выжить, и вызванные нами спецы не успеют. Сжимаю амбушку раз за разом, а сама вижу его. Стоит рядом, еще чуть – и коснется моей руки, настолько тут тесно…
Я видела много красивых или же карикатурных рисунков с докторами, героически отгоняющими Смерть от больного. Херня всё это. Жнец не приходит, чтобы постоять и отбыть ни с чем, и если я его вижу – значит, всё. И значит, что не грех бы подпитаться – сила лишней не бывает, – да свидетелей многовато. Ладно Ритка – она из своих, привыкших к моим странностям, – а вот бабкина внучка вряд ли поймет…
Ну вот и финиш. Констатация, подписи, вся мура… Внучка слушает Риткины дежурные соболезнования с сухими глазами. Я молча собираю вещи. Мне больше жаль утекшей в никуда силы. Послезавтра работать по родовому профилю, а возможностей зачерпнуть энергию у современного некроманта немного. Мысли, естественно, держу при себе. Убитой горем родственнице усопшей незачем показывать мою истинную сучность.
Не такая уж она и убитая, кстати. Я привычно ловлю эмоции, разбираю их. Девушка почти спокойна, не рада, но и не больно ей так, как могло быть. Видно, знала, что бабуле с ее букетом заболеваний недолго оставалось…
Перед самым нашим уходом в квартиру просачивается лощеный типчик из ритуальной конторы. Кто просигналил? Не Ритка точно, кто-то из спецов. А, неважно. Пройдя мимо, вешаю ему на спину несложное