точно бы испугался и опрометью убежал подальше от таинственной избы истра, мало ли что там происходит. Последняя миска. Там жидкость ярко-оранжевого цвета, это Арг помнил, самый опасный ингредиент процесса, из чего его делают, простым людям лучше не знать, и теперь всё от его удачи зависит, от силы духа и накопленного энера. Суждено ему очнуться и жить дальше в обновленном теле или отправят его на утилизацию – это одному Свету известно. Арг залпом выпил отвратительное, как обычно, на вкус питьё и крепко сомкнув губы, лег на пол, на спину. Сознание быстро затуманилось и он опустился в глубины небытия.
Глава 2
Тасинья за последние циклы несколько раз проходила мимо избы истра, но та по-прежнему стояла безмолвной и казалась покинутой, хотя это было не совсем так. «Клин» истра надежно закрывал её, и все её попытки войти внутрь оказывались тщетными. Если «клин» стоит, значит, истр находится внутри и он жив, это каждый раз её успокаивало, но на следующий цикл она снова приходила. Пять циклов без пищи – вот что в основном её беспокоило. Вода в избе была – это она точно знала, сама самовар кипятила, и он был полон, а вот еды в доме нет никакой, истр сам себе пищу не готовит, обычно питаясь в общественной избе. На шестой цикл она, наконец, его увидела. Скелетообразное существо, совершенно не похожее на былого истра, сидело на ступенях крыльца, щурясь на ярко светившее солнце. Взглянул на неё, явно узнал и улыбнулся. Она бросилась к нему, горя желанием помочь.
– Мастер истр, как же вы так? Что с вами такое случилось, вы же на себя не похожи?
– Непохож, потому что я теперь стал другим, Арга больше нет, он ушел навсегда. Теперь у вас иной истр и имя я ему пока ещё не придумал.
– Вы наверно голодный очень? Шесть циклов без пищи!
– Как ворган после зимней спячки. Поможешь мне дойти до общественной избы, а то у меня сил пока что совсем нет?
– Может телегу прикатить? Я быстро. Или вам сюда поесть принести?
– Нет. Пройтись хочу. Просто поддержи меня немного, и тогда я смогу дойти. Но сначала нужно помыться. Поможешь мне?
Арг очнулся на третий цикл и в первое мгновение сильно пожалел об этом. В теле не было ни одной клеточки, которая бы не болела, боль была такой сильной, что рассудок с трудом держался, не позволяя себе вернуть его назад в небытие и наконец, перестать ощущать всё более пронизывающую боль. Забыться недопустимо, сейчас наступил самый трудный момент перерождения – или он сможет заставить себя выполнить необходимое или уйдет окончательно и бесповоротно. Превозмогая страшную боль, он приподнялся на локте и стал шарить рядом с собой на полу, ища заранее приготовленную миску с окончательным снадобьем. Есть, нащупал, умудрившись не опрокинуть её своей, совсем уже потерявшей чувствительность рукой. Пальцы совершенно не слушались, их как бы не было на кисти, её и саму-то он ощущал с большим