приставила. Ладно бы пригласила няню-специалиста, раз своих мозгов не хватает, так нет, подешевле выискала, девчонку-свистушку приезжую. Разве мало денег посылали? Какая работа может быть при таком ребенке? Нечего строить из себя несчастную мать-одиночку, которой на хлеб не хватает! Работа понадобилась, что бы дома не сидеть, а строить глазки очередному козлу Владику, или Вадику, один черт!
Если бы только можно было хоть на минуту представить, что малыша ждет такая участь, лучше бы сразу прав лишили и опеку оформили. Хорошо, что отец не дожил и не увидел, какая дрянь у них выросла.
Мама всхлипывала, бабуля ругалась, потом они вместе кричали и ссорились. А я плакал в зайца, и он стал мокрый и грустный, как будто плакал со мной.
Потом стало тихо. Бабуля пришла в мою комнату и даже улыбнулась, хотя лицо у нее было сердитое, в красных пятнах. Она сказала, что мы уезжаем к ней, и ста-ла складывать мои вещи. Я почему-то испугался еще больше и опять заплакал.
Бабуля опустилась около меня на корточки и взяла ладонями за лицо.
– Дениска, посмотри мне в глаза и послушай.
Я старательно уставился на бабулю.
– Ты мой любимый и дорогой мальчик, ничего страшного и грустного больше не будет. У нас все будет хорошо, ты мне веришь?
Я втянул носом воздух и шепотом ответил:
– Я тебе верю…
Когда мы уходили, мама сердито сказала, что бабуля забыла взять мои памперсы.
– Можешь оставить их себе и своему чувствительному Вадику, потому, что вы зас… (бабуля посмотрела на меня), зас… тенчивые слишком.
Мама хлопнула дверью, и я опять заплакал.
Это был очень плохой и грустный день. Я больше не хочу про него говорить.
Часть 3
Сегодня день интересный! Столько всего! Опять слов больше, чем помещается во рту. Утром бабуля сказала что мы идем на рынок. Я никогда не видел «на-рынок», и мне уже любопытно. На завтрак манная каша. Я ее терпеть не могу. Мне всегда дают кашу. Мама кормит меня с ложки, потому что мои пальцы ведут себя как хотят. Каша остывает по краям, а в середине остается горячей. Если мне горячо, я открываю рот и дышу, и каша вываливается. Мама бросает ложку и кричит, что я нарочно издеваюсь. Я не нарочно, просто горячо.
А теперь бабуля ставит передо мной блюдце с ненавистной кашей.
– Динька, у меня все равно нет ничего другого. Придется есть кашу, но могу сделать вкусный секрет.
Бабуля кладет в блюдце кусочек шоколадки. Шоколадка тает, и по каше бегут вкусно пахнущие дорожки.
Бабуля дает мне ложку. Сейчас она увидит, как ложка «выплясывает» в моих непослушных пальцах, и рас-сердиться. Но бабуля спокойно пьет кофе, словно не замечая, что шоколадная каша капает на стол.
Ура! Идем на рынок! Бабуля везет мое кресло, и я смотрю по сторонам. «Нарынок» большой пребольшой. Мы подходим к дверям, и они сами разъезжаются в стороны! Откуда же они знают, что надо открыться?
Бабуля