очень похожие на спортивные. На поясе сумки, один в один те, которые сейчас продавали на каждом углу. Сильвия поморщилась. Как же гадко они смотрелись.
Оден молча кралась вдоль листьев, ровно напротив случайных прохожих. Сильвия держалась прямо позади, стараясь ступать осторожнее и двигаться как можно меньше, но до грации Оден ей было далеко, да и боль в мышцах, будто при простуде, не давала возможности полностью контролировать тело. В конце концов, русалки исчезли за холмом, и Оден двинулась дальше, всё так же молча.
Везде был бесконечный ил. Изредка мимо проплывали огромные серые рыбы, которые не обращали на русалок ровно никакого внимания. Сильвия понятия не имела, как Оден удается найти путь среди холмов и редких водорослей. Через несколько часов она вообще не могла думать, лишь пялилась в следы, которые оставляла Оден. Они могли бы поплыть? Наверное, могли. Почему они шли? А черт их знал. Оден шла, Сильвия – за ней. Она останавливалась еще пару раз, повторяла те же действия, ту же реплику и шла дальше. Сильвия уже засомневалась, знает ли она вообще, куда идёт, или, может, решила выбить из неофитки остатки сил и бросить посреди песчаного поля, где её никто не найдет. А, может, просто сошла с ума. Впрочем, они уже были здесь, и Сильвии ничего не оставалось, кроме как следовать за наставницей.
Когда вода, как и небо, стала темнеть, Оден снова остановилась. Снова пробормотала, но в этот раз дело закончилось радостным «Наконец-то!». Жестом она подозвала Сильвию к себе и достала из цветастой сумки уже завядающую веточку. Странно, но совсем не склизкую. Обычную, как на земле.
– Держись со мной за ветку. Отпустишь – останешься здесь, я за тобой возвращаться не буду, золотце.
Сильвия послушалась. Оставаться в этой пустыне она совершенно не хотела, а потому положила руку поверх руки Оден. Она провела веткой снизу, от ила, вверх, и Сильвия заметила, какие сильные от неё идут волны. Оден была выше, и, когда её рука поднялась вверх, Сильвии пришлось подпрыгнуть и зависнуть так, в нескольких сантиметрах от дна, и потом снова опуститься вниз, к самому илу. Их нарисованная дверь подернулась молочной пеленой, и постепенно исчезла, открывая взору людную улицу вдалеке и огромное множество самых разных домиков, голубых, желтых, совсем простых деревянных, собранных из бревен, мастерски отделанных резьбой и стеклом. Будто не город, а комната кукольных домиков.
Девушки здесь были такие же разные, как и дома. Всех цветов кожи, всех, даже самых необычных цветов волос. И все они, как одна, передвигались изящно, как танцовщицы, в отличии от шагавшей по-мужски из-за усталости Сильвии. Она даже выпрямилась и приподняла подбородок, попыталась не шаркать ногами. Оден это рассмешило.
– Не старайся, – сказала она, аккуратно оплывая очень спешащую куда-то особу. – Им плевать на тебя.
– Поэтому мы здесь?
– В точку. Посмотри на себя. Будь им хоть капельку интересно, на твоё рваньё уже пялились бы все, кому не лень.
Сильвия оглядела подол платья – грязный, изорванный,