Пути России. Народничество и популизм. Том XXVI. Коллектив авторов

какие-то новые регистры, чтобы двигаться дальше.

      Поэтому наша задача – продолжать исследовать, поскольку, скорее всего, будущее российского политического языка – это поиски новых регистров, так как популистский регистр уже поизносился и истерся.

      Андрей Рябов. Мы плавно перешли от исторических сюжетов к более современным. Как мне кажется, в последнем выступлении прозвучала идея исторического развития популизма. Сначала вытеснение на маргинальные пространства российской политики, а затем его возвращение. Но одновременно в этом выступлении было очень ярко показано, что все-таки такой популизм в большей степени носит имитационный, фейковый характер, не «настоящий», не тот, который мы привыкли наблюдать по телевизору, когда нам показывают картинки европейских стран, уж не говоря о Латинской Америке.

      Мой вопрос: а почему так происходит? Почему этот популизм не трансформируется в настоящий, истинный, подлинный? Почему так и остается на уровне симулякра?

      Дмитрий Петров, журналист

      Мне кажется, что сегодня особенно интересны исследования дискурса, политического языка, связанного с популизмом в том числе, поскольку преобладает, на мой взгляд, отношение к популизму как к методу, к технике или технологии, а порой даже способу решать сиюминутные политические проблемы определенных политических сил или политиков. В апреле 2017 года политологический фонд ЭИСИ издал доклад «Современный технологический популизм», в котором популизм определяется его авторами как набор технологий. В их числе – противопоставление привилегированных классов и «простых граждан», отказ от идеологических лозунгов, провозглашение простых решений, широкое использование социальных сетей и обещание абстрактных перемен[101]