рукой.
– Хор-р-рошие вы ребята! – с непонятной интонацией в голосе сказал Аркадий Петрович после завершения концерта самодеятельного коллектива. – Игорь, а вот те слова, что ты спел… откуда они?
– В школе учил, – честно признался я.
Добавлять, что наш старый учитель пения в семидесятые годы не чурался давать школьникам тексты с упоминанием Сталина, тот же «Марш артиллеристов», я, понятно, не стал.
– Интересная у вас школа, – хмыкнул Гайдар. – Надо будет, как из командировки вернусь, зайти и с твоими учителями пообщаться… Какой у нее номер?
– Сто семьдесят пятая, – спокойно ответил я, совершенно точно зная, что моя школа носила этот номер чуть ли не с момента создания общей системы городского образования. Детство я не в Южном Бутово провел, а в самом центре Москвы, на улице Горького.
– А, так твою школу я знаю! – немедленно среагировал Гайдар. – Несколько раз у вас был на встречах с читателями. Последний раз в конце прошлого года. И тебя там видел, то-то мне лицо знакомым показалось! Только ты с того раза… изменился. И выглядишь постарше, и…
– Последствия ранения сказываются, Аркадий Петрович, – машинально сказал я. Барский и Зеленецкий посмотрели на меня с белой завистью – им не повезло повстречаться с известным писателем до вчерашнего дня.
В общем, немудрено, что Гайдар видел «меня» на встрече с читателями. И дед, и отец, да и я учились в одной школе. Эдакая семейная традиция… Но если Гайдар сейчас начнет обсуждать подробности этих «конференций»… Чтобы увести разговор в сторону от опасной темы, я сказал бодрым голосом:
– Ребята, а пойдем на броневики посмотрим?
Парни удивились моему предложению, словно я сморозил несусветную глупость, но, переглянувшись, решительно встали, решив не перечить странному желанию раненого товарища. Привычно подхватив меня под локотки, комсомольцы бодро двинулись к месту стоянки техники.
– Подождите, товарищи! – окликнул нас Гайдар (а вас, Штирлиц, я попрошу остаться!). – Я с вами схожу, прогуляюсь. А то вернусь домой, пойду на встречу с ребятишками, а они меня спросят, какие новые боевые машины я видел. «БА-10» – машина, конечно, не новая, но всё же…
Так вот почему Макс и Мишка таращились на меня, как на дурака! С их точки зрения, заинтересоваться давно изученными вдоль и поперек броневиками мог только малолетний школьник. Идти оказалось довольно далеко – наша главная «ударная сила» укрылась под деревьями на большой прогалине, где, судя по оставленным на почве следам, «ночевали» остальные машины разведроты.
Проверка матчасти была в самом разгаре – у поднятых, словно крылья майского жука, листов капота толкались локтями полдесятка красноармейцев. Видимо, все наличествующие водители решили устроить мозговой штурм по «поиску ушедшей в землю искры». Увидев нашу экскурсию, шоферюги вежливо расступились, открыв нашему взору задницу сержанта Стерха. Верхняя часть Степана скрывалась в глубине моторного отсека. И как он умудрился нырнуть в такую узкую щель.
Из любопытства я подошел поближе, чтобы взглянуть на двигатель. Бляха-муха! И вот эта… штука каким-то волшебным образом двигает бронированный автомобиль? Да на моем детском мопеде стоял движок больших размеров! Присмотревшись,