угостила незваную гостью.
– Так вот. Бабушка оставила на столе кусок сыра. А для меня лучшего лакомства не найти! Я понимал, что нельзя по столам лазить. Но запах был сильнее страха. Понимаешь, да?
Ляпа кивнула.
– Залез я на стол. Только хотел отгрызть кусочек сыра, как слышу, в сенях кто-то ведром загремел! Ну, думаю, всё, попался! Бабушка идёт! С перепугу заметался по столу, да и поскользнулся на клеёнке. И полетел со стола. А рядом с ним, со столом, ведро стояло. С водой! Я туда и нырнул!
Ляпа опять захрюкала от смеха. Она представила себе, как мышонок ныряет со стола в ведро. Картина получалась потешной.
– Ага, тебе смешно, – обиделся Кыш. – А мне, знаешь, очень было страшно! Ведро глубокое, воды много. Плавать я умею. Но долго же не поплаваешь, устанешь. И дальше что? Вот плаваю я, плаваю, и всё жду – скорей бы бабушка на кухню зашла да меня вытащила. Пусть даже отшлёпает полотенцем. Всё лучше, чем воду хлебать.
Мышонок помолчал.
– Потом чувствую, кто-то хватает меня за шиворот и тащит из ведра. Я от страха глаза закрыл. Чую, на пол поставили. Ну, думаю, сейчас начнётся! Приоткрыл один глаз – никого не вижу! Ни бабушкиной юбки, ни её тапочек. Вроде как-будто никого нет. Тогда кто меня вытащил из ведра? Я открыл второй глаз и тут же зажмурился опять! Потому что увидел перед собой … кота Бармалея!!!
– Да ты что! – Ляпа даже подпрыгнула на месте и стукнулась головой о будку. – Дальше, что дальше-то было?!
– А что дальше? – мышонок поёжился. – Смотрит он на меня так внимательно. Думаю, ну, всё, точно съест. А он говорит: «Надо было бы тебя, Кыш, наказать за то, что по столам лазишь. Вороватое вы племя, мыши. Ведь бабушка тебя кормит? Кормит. Тапкой не бьёт напрасно? Не бьёт! Так чего тебе ещё нужно?»
– Знаешь, Ляпа, мне так стыдно стало от этих его слов. Я даже забыл, что он страшный и ужасный кот, который мышей гоняет. Сидит такой дядька усатый, глаза зелёные сверкают. Клыки как у тигра. А он мне, малюсенькому мышонку, который ему всего на один зуб, нотации читает! И не ест!
– И как Бармалей тебя наказал? – Ляпе стало интересно.
– А никак! – пожал плечами Кыш. – Повернулся и ушёл себе. Я так и не понял ничего.
– Эх, ты! – фыркнула Ляпа. – Не понял он. Наказание не обязательно тапкой по спине. Он тебя стыдом наказал. Тебе же стало стыдно, что ты по столам крошки подбираешь, хотя бабушка нас кормит?!
– Стало, – согласился мышонок.
– Вот видишь! – обрадовалась котофейка. – Ты с тех пор воровать прекратил?
– Конечно! – засмеялся Кыш. – После такой-то встречи и разговора любой перестанет.
– Ага! – продолжала веселиться Ляпа. – Такое наказание ещё страшнее любого мокрого полотенца. Стыд надолго запоминается. Потому что это значит, что у тебя совесть есть. Если совести нет – ничего не поможет. Начнёшь хитрить, обманывать. Пропащим станешь. Вот тут-то тебя любой кот и сожрёт!
Со двора продолжал раздаваться весёлый гогот и визг друзей. А из будки за ними следили Ляпа и Кыш. Только Кыш стал задумчивым и серьёзным: он обдумывал слова Ляпы. Они не были какими-то очень умными и строгими. Но они были правильными. Так