уловил мой, как назло, так и оставшийся обострённым слух.
Без сомнения, речь шла обо мне, и это «ей», и прочее, словно меня здесь нет, окончательно взбесило. Не свойственный мне гнев разливался внутри, закипая всё сильнее с каждым услышанным словом. Я что для неё, пустое место?
− Герцогиня! − не выдержав, воскликнула я и замолкла, увидев реакцию сидящей напротив пожилой женщины.
В обращённых ко мне глазах застыли слёзы. Рот приоткрылся, словно она что-то хотела сказать, но не находила сил. Губы подрагивали, а по лицу разливалась бледность.
Да что это с ней? Никак удар случился. Не мудрено, конечно, в её-то возрасте, но мне-то что делать? Злость как-то вмиг отступила, сменившись волнением. Чего-чего, а смерти я ей не желала. В конце концов, не её вина, что на Ренара позарилась, он парень молодой, видный, а где ещё в её возрасте преданного мужчину-то найти? А так, с арены выкупила, долги все выплатила, в этом даже благородное что-то есть.
− Чем я… − начала я в попытке поинтересоваться, чем могу помочь, но договорить не успела.
Сидевшая в этот момент у меня на руках рыська вдруг соскочила на пол, и с глухим утробным урчанием ощетинилась, вздыбив свой хвостик-огрызок. Следом откуда-то снаружи раздался свист, звон железа, и… я свалилась с диванчика, больно ударившись локтем − так резко карета остановилась.
Пока я, потирая ушибленное локоть, забиралась обратно на своё место, с сидящей напротив пожилой женщиной произошли существенные перемены: взгляд обращён куда-то в одной ей ведомую точку в пространстве, вся собралась и, кажется, вслушивается в доносящийся извне шум.
− Что происходит? − испуганно кричу, но мои слова тонут в доносящихся снаружи лязге железа, криках и ржании лошадей.
Я наклонилась, потянулась, желая привлечь внимание герцогини, но была неожиданно придавлена к стенке метнувшейся ко мне рыськой. В следующий миг в одной из дверей кареты образовалась небольшая брешь, а в противоположной… там, где мгновение назад была моя голова, из двери торчало оперение стрелы.
С ужасом взираю на чудом миновавшую меня смерть, и прижимаю напряжённое тельце своей спасительницы. Женщина напротив всё так же сидит, словно она не здесь, а где-то в другом месте, и происходящее её нисколечко не пугает. Даже когда стрела пролетала в опасной близости от её груди, она не шелохнулась.
Сквозь образовавшуюся брешь в двери потянуло запахом свежей крови. Звон и лязг оружия немного отдалился. Что ж это получается? На нас напали? Но мы ведь отобьёмся? Не зря же император отправил с нами такой большой отряд стражи. Да, конечно же, они победят, надо просто успокоиться и подождать. Успокоиться… Легко себе приказать, а как сделать-то? Ой, мамочка-а-а…
И так захотелось домой, в родную хибару при мельнице, и чтобы рядом была мама. Как же не хватало мне сейчас её нежных рук, её тепла. Я всё готова отдать за то, чтобы проснуться и, как в старые добрые времена, посидеть с ней в обнимку и поговорить, а можно и просто помолчать.
Но… если это не сон, и я не проснусь?