как у остальных солнечных – пухлые губы растянуты в улыбке, маленький носик дерзко вздернут. Красивая, только глаза сверкают недобрым блеском, взгляд медленно прожигает меня.
Она простучала каблуками по мраморному полу. Оказавшись между мной и Лисгардом, повернулась спиной.
– О, милорд, я так давно не видела вас на собраниях? – противно затрещала пигалица. – Говорят, вы были в рейде? Наверное, очень опасно покидать пределы Светлого леса. О, милорд, вы такой смелый! Я бы так в жизни не смогла.
От её щебета в голове зазвенело, я выглянула из-за плеча, и вытаращила глаза – мол, сделай что-нибудь, мне не нравится смотреть на зад собеседника.
Лисгард растерянно раздул щеки и отшагнул к колонне.
– Эм… Миледи Генэль, – проговорил он запинаясь. – Как поживаете? Да-да, я был в рейде. Гм, позвольте представить вам мою гостью, миледи Каонэль.
Белоухая нехотя обернулась, оценивающий взгляд быстро скользнул по мне. Тонкие брови солнечной искривились в попытке изобразить мышление, губы надулись.
– О, очень необычно, – бросила она небрежно и откинула блестящий локон с плеча.
Не успела я возразить, как Генэль обернулась к Лисгарду и продолжила, будто меня нет:
– Милорд, вы всегда славились отменным вкусом. Вы здоровы? Наверняка есть очень веская причина, для такого выбора.
Плечи пигалицы распрямились, уши вытянулись назад. Она сделала несколько жеманных движений руками, то ли поправила невидимые складки на платье, то ли пыль стряхнула. Лисгард отвлекся на ее декольте, я негромко покашляла, но осталась незамеченной.
– Послушай, леди, – начала я.
Белоухая тряхнула копной и решительно отшагнула. Острый каблук впился мне в носок. Мир посиреневел, затылок обдало кипятком.
Миледи Генэль стоит, как ни в чем не бывало и что-то бурно рассказывает Лисгарду. Только каблук все сильнее продавливает носок. Услышала, нет, скорее, почувствовала треск – прорвалась ткань на туфлях, острие вошло в беззащитную кожу и медленно погружается между костями. Под ногой хлюпнуло, боль ритмично запульсировала.
В районе солнечного сплетения закрутился горячий комок, гнев растекся по телу. Руки напряглись, я наклонила голову и исподлобья уставилась на точеную спину.
Уши прижались, в глотке заклокотало как в шаманском котле, сквозь шум крови в висках услышала собственный рык.
Все произошло быстро. Я вцепилась пальцами в холеное плечо, резко развернула к себе. Белоухая не ожидала реакции, голубые глаза изумленно уставились на меня.
Я с размаху отвесила звонкую пощечину, и тут же пожалела, что не кулаком. Генэль крутануло от удара, она замерла спиной ко мне.
На секунду все замерло. Затем пигалица медленно повернулась. Ладонь прижата к щеке, глаза как у разбуженного барсука. Пухлые губы зло искривились, пальцы трясутся, глаза помокрели.
– Да как ты… Ошибка природы! – вскрикнула она.
В голове мелькнуло – не надо разговаривать с теми, кого хочу убить. Я прыгнула на белокожую и налету обрушила серию пощечин