где их взять, коль такая война идет. Почитай, вся Европа супротив нас. Гитлер всех подмял, всех под ружье поставил и на нас двинул. Слыхал я, там не только немецкие танки, а и французские, и чешские. Сколько заводов на Германию работают!
– Я о другом, – снова заговорил первый голос. – Это все понятно, ты свою агитацию не разводи. Мы тоже газеты читаем. Мне интересно, когда вредительство у нас изведут? Думаешь, нету вредителей? Есть! Чего два дня назад стрельба была возле аэродрома в Якутске? Милиция зря палить не станет. А раз стреляли, значит, кто-то хотел пробраться через проволоку. А самолеты не все долетают! Не верю я, что самые лучшие пилоты, сталинские соколы не умеют летать. Уж не вредительство ли это, не моторы ли кто-то пытается портить? А смазку летнюю прислали вместо зимней!
– Меньше болтайте, – оборвал разговор кто-то третий. – Чужой человек с нами едет. А ну как услышит разговоры ваши вредные?
– То-то и оно, что чужой, – вздохнул возмущавшийся. – Охотники вон тоже поговаривают, что чужаки в тайге появились. А у охотников глаз востер.
– Все! Спать, балаболки!
После услышанного разговора Сосновский сделал себе мысленную пометку – побольше общаться с коренным населением. Изучение потребностей строительства, анализ поставок, срывов и нарушений – это, конечно, все нужно. Таким образом можно выйти на след вражеской агентуры. Но опираться нужно не только на свои глаза и уши.
Начальник аэродрома Борткевич, одетый в ватник поверх полувоенного сюртука, встретил Сосновского с недоумением на лице. Но, увидев предписание и документы важного гостя из Москвы, выпроводил из своего вагончика всех сотрудников и начал привычно и без выражения докладывать о состоянии техники, о наличии людей, об объемах работ.
Сосновский перебил его:
– Иван Осипович, меня статистика не интересует. Это все можно из ваших отчетов почерпнуть. Вы скажите как опытный руководитель, как строитель и хозяйственник: что вам здесь нужно будет в первую очередь, чтобы полоса работала? Полосу вы сделаете, а потом? Вам ведь работать надо, самолеты принимать!
– Мы – полоса резервная, – нахмурился Борткевич. – К нам самолеты могут развернуть, если на трассе нелетная погода, сложные метеоусловия. Ну или если поломка и машина не сможет дотянуть до следующего штатного пункта.
– О чем я вам и толкую! – одобрительно сказал Михаил. – Вам виднее на вашем рабочем месте, какие проблемы, в чем. Я помогу, я утрясу в наркомате в Москве. Наведем порядок с поставками.
Борткевич поднялся со стула, переложил на столе бумаги, явно собираясь с мыслями и не торопясь отвечать на вопросы московского представителя.
Сосновский терпеливо ждал, рассматривая походный кабинет начальника. Разномастные стулья, даже две самодельные лавки вдоль стен. Столы старые, еще дореволюционные, с жестяными номерочками. Наверное, инвентарные из прежнего острожного хозяйства. Единственное окно вагончика пыльное, а полы давно не скобленные, с въевшейся грязью от тысяч сапог,