и песни по ночам не пел. Забалтываю грека, а сам пытаюсь мысленно управлять конечностями. Стоп. А вот тут мне настрой «соседа» абсолютно не нравиться. Зачем мне эта месть? Устроимся на Карибских островах и будем жить в своё удовольствие…
– Интересно и как ты собираешься мстить? – удивляюсь, каким-то не продуманным планам грека. Нет, всё Сакис изъясняет чётко. Но слишком уж много на разный авось. И главное не понимание, что без своих «серьёзных денег» такое просто не возможно. Привык парень, как и я, что деньги кто-то даёт. А кто их ему сейчас даст, да ещё такие? …Эх, где мой Димка?
Слушаю опять какой-то бред.
– Не получится с этого ничего – «опускаю брата по несчастью на землю».
– Тогда всё продам и поступлю в немецкую армию. Там у меня есть друг Карл, вместе учились. Может и поможет – печально Сакис.
Нет, я всё понимаю, но к немцам я не хочу. Мой дед погиб на Второй мировой войне, защищая родину. Хоть я особым патриотизмом и не страдаю, но в Германии скоро Гитлер к власти придёт. Будет за чистоту расы бороться. Да и против России я воевать не буду и Сакису не дам.
– Ты пытаешься полностью взять тело под контроль? – застиг меня вопрос грека.
– А мне твой план полностью не устраивает. Сам погибнешь и меня погубишь – прекратил я всякие действия и открыл глаза. По-прежнему ничего не изменилась. Всё та же маленькая каюта.
– Я готов уступить тебе тело, но с условием – и замолчал.
– Договаривай – ну а как мне ещё остаётся реагировать.
– Ты отомстишь за меня и поможешь моей родине, Греции – возвышенно Сакис.
– Нет, так не пойдёт. Сам рассказывал, что тебе в Греции появляться не рекомендовали.
– Тогда отомсти и помоги грекам.
– Каким? – вот же мне эти фанатики или как там они называются.
– В Смирне проживало, а потом погибло двести тысяч греков. Вот ты и помоги такому количеству – упёрся парень.
– Такому количеству? Как?
– Ты же бог, вот и придумай.
– Э нет, так не пойдёт. Скольким смогу, тем и помогу – отвечаю. Зачем мне брать такие обязательства. А так помогу пару грекам и хватит.
– Тогда клянись.
– Хорошо. Я клянусь отомстить англичанам, французам, итальянцам и туркам и помочь всем грекам, которым смогу – главное пусть мне контроль тела уступит. А пообещать, не значить выполнить.
Как только я закончил произносить взятые на себя обязательства, грек воскликнул – Пусть боги услышат тебя, а я отдаю тебе своё тело и произнёс какую-то длинную фразу. Из неё я только и понял слово «надежда», и словосочетание «по воле богов». Вообще-то это странно. До этого мы же друг друга как-то понимали, хотя он грек, а я русский. А тут в этой фразе что-то другое. Что? Но полностью осмыслить это я уже не успел.
Возникла боль и сложилось такое впечатление, что в меня пытаются всунуть другое тело. Меня всего начало крутить, что-то разрывать, что-то соединять и смешивать. Впечатление такое, что меня безжалостно мотает в какой-то центрифуге.
Через какое-то время