позвонив и договорившись о своем приезде, я запросил у дежурного по штабу машину и поехал на встречу.
Оказалось, что Николай Николаевич не успел заказать на меня пропуск, поэтому мне пришлось ждать в бюро пропусков заявку. Заявку эту принес сам подполковник в мундире с ярко-голубыми петлицами, и я, сам не понимая, каким образом узнал его, тихо позвал:
– Николай Николаевич…
Подполковник обернулся, посмотрел на меня, подошел:
– Вы меня ждете? Полагаю, майор Одуванчиков? А почему с погонами капитана?
– Не успел еще сменить – министр обороны только вчера вечером подписал приказ. В бригаду, наверное, уже переслали, а к нам в сводный отряд еще нет. Без приказа я сменить погоны не имею права. И документы переделать без приказа не могут.
– Это в принципе и не важно. В заявке на пропуск звание не указывается.
Мне пришлось отстоять небольшую очередь – полная женщина в бюро пропусков работала из рук вон плохо (очень, видимо, не любила торопиться) и каждое свое движение сопровождала тяжелым вздохом. Последнее удивления не вызвало – попробуй-ка пошевелиться с ее весом! – но тем не менее раздражало. Да и подполковник Муравьинский, я заметил, нетерпеливо переступал с ноги на ногу, словно хочет в туалет.
В бюро пропусков был туалет специально для посетителей, но, возможно, Николай Николаевич общим туалетом брезгует. По крайней мере, туда он не рвался. В бытность мою еще лейтенантом и командиром взвода ко мне попал солдат срочной службы, который мучился, но не мог из-за собственной брезгливости пользоваться общеротным солдатским туалетом и даже умывальником, к этому же туалету примыкавшим. Потом этого солдата комиссовали и уволили из армии по причине психического заболевания. Может, и у подполковника Муравьинского то же самое, только он стесняется признаться? Солдат тоже стеснялся, не желал признавать за собой слабость, пока заболевание не обострилось настолько, что его вынуждены были положить в госпиталь. Как он сам говорил, он хотел служить, и непременно в спецназе ГРУ, даже специально для этого начал заниматься спортом. По физическим данным он к такой службе вполне подходил, но вот по психическим – отнюдь. И надо было видеть слезы на его глазах после медицинской комиссии, отправившей его домой под крыло к родителям, чтобы понять переживания парня.
Пропуск я в итоге получил и вместе с Николаем Николаевичем прошел в его тесноватый персональный кабинет, где, судя по количеству дверей, личного туалета все же нет.
– Я подготовил для вас список лиц, подлежащих охране с вашей стороны. – Подполковник выложил на стол не самую маленькую стопку распечаток. – Но должен предупредить, что этот список приблизительный. В него вошли двадцать два наиболее значимых для Народного собрания человека. Государственники, те, кто не видит существования республики отдельно от России. Это вовсе не говорит о том, что оставшиеся вне списка депутаты желают создания независимого государства. Таких у нас официально насчитываются единицы. Но такие есть в общероссийской Государственной думе,