слов, доводы и доказательства на непонятных языках, и такое на берегу Волги! Хотя, Волги ли? Мужчина, наконец, осмелел и направился к Радомыслу, говоря что – то интонацией для самых бестолковых. Подошёл и застыл в прицеле пальцем в спиральный зрачок.
Ругая себя за безволие, Радомысл, всё же сделал то, на чём все настаивали, причём, если бы это был и правда глаз, то такое бы стало его последним мигом.
Но на сей раз в ротор электродвигателя его не превратили. Облачко внутри себя расступилось, обозначив водяной экранчик. Мужчина рядом ткал пальцем возле экрана, и глядя на Радомысла, шевелил всей пятернёй у своих губ – говори, мол.
– Что мне говорить? Поздороваться?
Оказалось, что и такого было достаточно. Из облачка взвился вверх красноватый лазерный лучик. Получалось, что технологии пучковой энергетики сейчас достигли предельных высот, и теперь они уже просто витают в облаках. Но, а если серьёзно… Возможно, что я с самого начала вводил себя в заблуждение… Что это за аэроантенны такие самоумные?
Радомысл посмотрел на близко стоявшего норвежца, предварительно указывая на него для убедительности, спросив «Норге?» и услышав поспешное «Йа, йа». Так вот, в глянцевые журналы такой облик не проходит, в Голливуд – подавно, но и ничего «чёрного» в этом худощавом человеке не высвечивается, скорее так выглядят простачки. Как бы украдкой, подошла и женщина; вблизи уже чётко стало видно, что оба они одного покроя, а значит, муж и жена.
Пора убедиться – Волга ли там поблёскивает под солнцем? Радомысл сделал жест, как он считал понятный, о том, что скоро вернётся, но норвежец схватил его за руку, другой рукой указывая на дежурившее около них облачко. Радомысл свою руку буквально вырвал и поводил медленно пальцем:
– Культурная Европа… Мне теперь что, присягу принимать?
Говорят, северяне не многословны. Эти двое, о таком явно не слышали. Молчал при их «объяснениях» только японец.
Наконец облачко вновь соединилось лазером с небесами. И на его водянистом экране появились русские слова, но тоже из воды, чтобы прочитать такое, надо было ещё изловчиться. К ним подошёл и японец, но сначала все трое уговорили – таки Радомысла положить нож на землю. Он положил, но, на всякий случай, наступил на него сапогом.
Экран облачка нередко выдавал слова с ошибками, но общение с незнающими русского всё же стало возможным. Радомыслу было даже интересно увидеть свои фразы в иероглифах или на норвежском. Японца звали Риоси, но это было не имя, а прозвище, переводимое, как рыбак. Рыбаками оказались и норвежцы – Ингвар и Таня, которые категорично не соглашались с тем, что Таня это русское имя.
Но главное… Все они здесь находились на Земле… Но без людей! Радомысл в такое долго не хотел верить, но находящиеся здесь уже по пять дней его оппоненты, на этом настаивали. Животных здесь тоже нет, хотя есть насекомые и немного непонятных птиц. Только вот облака здесь особенные, и такое уже было совершенно очевидно.
Попались и прибыли сюда его невольные соседи по той же самой схеме, только у них всё