на пятки и разглядывая недостроенные коттеджи.
– Там нет никого, – угадал Усманов ход его мыслей. – Ни людей, ни камер. Полгода назад стройку забросили. Ближайшие жилые дома на Енисейской. А это метров сто. Там уже опрашивают.
– Судя по тому, куда повела собака, толку от этих опрашиваемых не будет, – сказал Воеводин.
Усманов промолчал. Собака взяла след и повела кинолога по зарослям вдоль откоса. Другими словами, у убийцы не было машины, и тащил он труп, голову, столб и бур пешком, по бездорожью у обрыва.
– Может, собака взяла не тот след? – спросил Воеводин.
– Может. На этой площадке сотни следов, все истоптано. Сюда часто приходят на город полюбоваться. Бездомные в том числе. Возможно, она почуяла старый след убитого.
Воеводин прошелся взад-вперед, о чем-то напряженно думая.
– Можно спросить, товарищ полковник?
– Валяй.
– Почему вы сами взялись за это дело?
Воеводин хмыкнул.
– Хочешь спросить, зачем я поднял на уши весь отдел, собрал совместную группу, загнал сюда дюжину человек, тебя вытащил? Ведь тут же простой бомж? Так?
– Дело не в том, что бомж…
– Сам подумай, Усманов, – перебил его начальник. – Какой-то ублюдок убил человека, отрезал ему голову, насадил ее на кол и поставил этот кол здесь. На обзорной площадке. На виду у всего города. Да еще и разрисовал кол какими-то… узорами. Будто издеваясь. Тебе не кажется, что это плевок в лицо всем нам? И тебе лично? Он бы еще эту голову на кремлевскую башню насадил!
Кусты у забора затрещали, и на площадку выбралась немецкая овчарка, буксируя за собой кинолога в камуфляже.
– Ну? – повернулся Воеводин.
– Тупик, – кинолог хмуро поскреб рыжую бороду. – Там за интернатом свалка. Вонь до небес. Мы рыпнулись туда-сюда. Бесполезно. Наверняка специально завернул, чтобы собакам нюх отбить. А дальше овраг, оползни, там не проберешься.
– Есть вероятность, – сказал Усманов, – что убитый бывал здесь часто. Может, вы шли по старому следу?
Кинолог затряс головой.
– Да вы что? Чтоб моя Агата вчерашний след от позавчерашнего не отличила? Вы в собаках вообще разбираетесь?
Овчарка возмущенно заскулила и гавкнула.
– Повежливее, товарищ кинолог, – тихо напомнил Воеводин.
– Извините… Нет. След точно свежий. И кровь по пути попадалась. Немного. Он тащил труп по траве, вдоль ограды интерната. Но чаще взваливал на плечи, судя по отсутствию следов волочения. Старался не ступать на землю, поэтому четких следов, к сожалению, нет. Зато есть вот это.
Кинолог достал из кармана маленький зип-пакет.
Там лежал тяжелый металлический перстень, судя по темно-серому цвету железный. На печатке виднелась грубо выдавленная собачья голова.
– Возможно, он не имеет отношения к делу, – продолжил кинолог, – но лежал на примятой траве, у ограды.
– Кстати, насчет интерната, – сказал Воеводин. – Надо бы послать людей. Опросить сотрудников и учеников. Вдруг кто что видел.
– Уже, – кивнул Усманов. – Но учеников опрашивать бесполезно.