наш разговор, заперли Мэри дома, а дядя, забрав у нее ключи, отправился сюда. Другого объяснения просто не было. И я спросил неприязненно, не видел причин с ним деликатничать:
– Чем обязан? Вы никак дядюшка Пак?
– Вы очень сообразительны, молодой человек, – сказал он, улыбаясь одними губами.
– Что с Мэри? – спросил я резко, начиная отходить от изумления, чем дальше, тем больше сменявшегося злостью.
– О, с ней все благополучно, – ответил он с той же ухмылочкой. – Я надеюсь, вы извините мою маленькую мистификацию.
– Вы о чем? – непонимающе спросил я.
И он заговорил… голосом Мэри! Тем самым, беззаботным, веселым, кокетливым. Повторил все, что она мне говорила полчаса назад. Я ничего еще толком не понимал, но начал уже подозревать, что мне звонила вовсе не Мэри…
– Я понимаю, вы удивлены… – сказал он, так и не убрав с лица улыбочку. Как бывает у многих азиатов, хорошо умеющих скрывать свои чувства, его лицо напоминало лицо статуи.
Я не собирался предоставлять ему инициативу. И ответил, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос звучал так же бесстрастно, как у него:
– Не особенно. Видывал в цирке и не такое. – и не удержался от шпильки: – Вы, я так понимаю, чревовещатель? А знаете, в цирке вы бы зашибали неплохую монету…
Что бы он там ни чувствовал, на лице ничего не отразилось.
– Никогда не думал о карьере циркача, мои нынешние занятия меня полностью устраивают. Мне кажется, вы уже поняли, кто я?
– Ну, тут нет ничего мудреного, – сказал я, садясь – как-никак я был здесь у себя дома. – Дядюшка Пак, я полагаю? С чем пожаловали?
– Давайте говорить без дипломатии, – сказал он. – Мне бы хотелось, чтобы вы оставили Мэри в покое и навсегда забыли о ней. Может быть, вы хотите денег?
– Не все в этом мире меряется деньгами, – отрезал я.
– О, простите, если я вас чем-то задел… Так уж случилось, что у меня многолетний опыт общения с вашими соотечественниками. И я давно понял, что в жизни американцев деньги играют большую роль…
– Не у всех и не всегда, – отрезал я.
– Ну что же, тогда попробуем по-другому… Опять-таки без дипломатии. Если вы не оставите Мэри в покое, может случиться так, что вам будет плохо. Очень плохо. Как ни прискорбно это говорить, но я не поручился бы за вашу жизнь…
– Вот даже как? – усмехнулся я. – Не надо меня пугать, дядюшка Пак. Я не впечатлительный хлюпик, а военный летчик. И смерти не боюсь. Частенько приходилось с ней встречаться на встречных курсах…
– Все опасности, с которыми вы до сих пор встречались, были, так сказать, людскими, – ответил он. – В моем лице вы можете встретиться с опасностью совершенно другого рода. От которой у людей нет защиты…
– Ага, – сказал я. – Вы про колдовство?
– Совершенно верно. Вы в него не верите? Должен вам сказать, оно может оказаться смертельно опасным и для того, кто в него не верит…
Он этак небрежно