комната была пуста, хозяин дома сказал, что она куда-то съехала и не сообщила адрес. Домой он шел не помня себя, все вокруг потеряло значение. Мир стал таким хрупким, и одного движения было достаточно, чтобы он разлетелся на мелкие кусочки.
«Как же она могла так поступить?» – постоянно спрашивал себя Акил. Эта мысль преследовала его и на работе, и в свободное время. Он опять стал ходить в библиотеку. Сначала делал это, чтобы доказать, что место знакомства больше не причиняет боль, потом – из любви к книгам. Однажды он встретил там Ати, дочь судьи, ту самую девушку, которую мать пророчила ему в жены. Нефтис оказалась провидицей. Статус помощника придворного врача требовал крепкого семейного положения, и через некоторое время в дом вошла молодая жена.
Проходили годы… Нефтис радовалась внукам и достижениям Акила, но временами замечала в глазах сына какую-то непонятную пустоту. Однажды Нефтис сильно занемогла и послали за Акилом, она не хотела уходить, не попрощавшись со своим дорогим мальчиком. Когда он спешно пришел, мать подозвала сына к своему ложу и прошептала:
– Сынок, я должна признаться.
– Мама, тебе не стоит сейчас говорить, береги силы.
Влажный платок лег ей на лоб, но он не мог остудить жар, охвативший умирающую.
– Нет, это важно, послушай меня. Я очень провинилась перед тобой. Это давняя история.
– Если что-то и было в прошлом, то сейчас уже неважно. Ты очень дорога мне, и я никогда не посмею осуждать тебя.
– Акил, сынок, я очень виновата перед тобой. Тогда, много лет назад, та девушка… Ифе…
– Ифе?
– Да. Она не бросала тебя. Я заплатила, чтобы ее остригли и сделали рабыней. Ее увезли в другие земли, не знаю, куда именно. Простишь ли ты меня, сынок?
Акил потрясенно молчал.
– Сынок, не молчи, скажи что-нибудь. Есть ли мне прощение? – слезы побежали по щекам Нефтис.
– Сынок…
Голос Нефтис сорвался. Акил продолжал молчать.
«Это было так давно, – в этот момент думал он, – я был молодым, считал, что нашел любовь всей жизни. Через годы я приучил себя не вспоминать ту историю. Ати хорошая жена и мать, я старался не огорчать ее. Но даже страшно представить, как прошла жизнь женщины, которую я когда-то любил».
– Мама, ведь дело не только в Ифе, – наконец, глухо произнес он. – Ты всегда давала мне правильные, мудрые советы, вот только почему мне кажется, что эту жизнь прожил не я. Как будто персонаж из мистерии двигался, как ты хотела, и говорил то, что ты хотела. Ты подчинила меня своей воле, сделала марионеткой, но я не виню тебя. После смерти папы ты сама вырастила меня и привыкла, что я всегда был послушен. Один раз я посмел проявить характер, и вот что из этого вышло. Проси прощения не у меня, а у Ифе.
Акил устало прикрыл глаза, потом добавил:
– Когда ты предстанешь перед судом Осириса, и он положит на чашу весов твое сердце, знай, что в противовес содеянному на другой чаше будет моя любовь. И это тебя спасет.
***
Искорка