читают, кто-то учит, я не все запомнила, у меня есть тетрадка, там заметки. Только вот, там очень много этих ступеней».
Открыв глаза от испуга, я ощутил свое частое дыхание и проступивший небольшими каплями пот на лбу. Белые зрачки Веры смотрели на меня с соседней подушки.
– «Ты разбудил меня», – поглаживая по груди, сказала девушка, немного помолчав, продолжила, – «кошмар»?
Кивнув, и ощутив шуршание подушки под затылком, я посмотрел на черты лица девушки.
– «А что тебе снилось»?
Проглотив огромный ком в горле, ощутив, как затекла шея, я начал вспоминать вслух.
– «Я положил голову на подушку и стал медленно, потихоньку осознавать происходящую реальность, что моя шея располагается на теплом деревянном эшафоте. Взмах топора сверкнул, замах палача завис надо мной. Безмолвие толпы хранило какую-то гробовую тишину. Людей не было видно, но я чувствовал каждой частичкой своего тела, что их там было много, и всё».
– «Ого, а часто тебе снятся такие кошмары»? – спросила Вера.
– «Бывает».
– «А что еще такого страшного было»?
Если честно, то пришлось сочинять. Потому что все эти ужасные сны были тесным образом связаны с моей настоящей работой. Говорить и рассуждать о них у меня даже сейчас язык не поворачивается.
– «Однажды я подошел к краю пропасти, моя голова перевесила все тело, туловище опрокинулось, летя спиной к земле, я забыл, что было дальше».
– «Ничего, ничего, тебе просто пора отдохнуть, ты там, скорее всего, насмотрелся в этой больнице», – сказала моя избранница, поцеловав в щеку.
Вечером в понедельник, придя домой, я внезапно понял и прослезился от счастья.
– «У нас почти все дома»! – произнести эту фразу вслух, означало подкинуть желающей, нет, скорее жаждущей завести шерстяной комок, лишний повод напрасно и тщетно порассуждать о горести совместной жизни.
Вера внимательно смотрела какую-то странную передачу с названием «Казнь петуха». Некий мужчина, разодетый в стильные одёжи и обвешенный всякими цацками, брюликами и браслетами, стоял на подиуме. Позади него на виселице виднелась раскачивающаяся петля и заточенный топор, напоминавший по своим размерам больше секиру. Гордо подняв свою правую руку с пятнадцатью или более кольцами, ярко выделявшимся лазурным перстнем, странный человек обреченно посмотрел в объектив камеры.
Строгая брюнетка на высоченных черных каблуках и в черной строгой мантии с накинутым капюшоне, грозным голосом начала озвучивать приговор.
– «Ты, Сатре Галумский, обвиняешься в отсталых вкусах и полном незнании трендов. Потеряв свое брендовое величие, мы – гламурные куклуши, в лице тайного совета трехсот куклуш, приговариваем тебя к обезглавливанию через повешение. Тебе предоставляется твое законное последнее слово, воспользуешься ли ты им, или отречешься, сохранив себе жизнь».
Нисколько не оборачиваясь и не отвлекаясь на женщину, чьи волосы торчали