мое лицо странным напряженным взглядом из-под сдвинутых темных бровей. Это так не похоже на его обычную дурацкую ухмылку, что у меня вырывается болезненный смех.
Он моргает.
– Пруденс? Ты в порядке?
Шум в голове усиливается. Мне уже не до смеха.
– Все нормально. Я в порядке. Просто… эта песня…
Он растерянно смотрит на монитор, словно совсем забыл о музыке.
– Бессмыслица, – продолжаю я. – Мне так и не удалось отыскать малиновый берет ни в одном секонд-хенде. А тебе?
Я стискиваю зубы от очередного приступа головной боли. Наверное, мне лучше помолчать.
Квинт хмурится сильнее.
– У тебя может быть сотрясение мозга.
– Нет. – Я не могу сдержать стон. – Да. Ой.
Он помогает мне сесть.
Ари поддерживает меня с другой стороны. Триш Роксби тоже рядом – грызет ноготь большого пальца, а официантка держит стакан воды, наверное, принесенный для меня. Даже подружка Квинта, Морган, наконец-то оторвалась от телефона и смотрит на меня так, словно ей не все равно.
– Я в порядке. – Язык не заплетается. По крайней мере, мне так кажется. Это придает мне уверенности, и я повторяю, более настойчиво:
– Я в порядке.
Ари показывает мне два пальца.
– Сколько пальцев видишь?
Я бросаю на нее сердитый взгляд:
– Двенадцать, – невозмутимо отвечаю я. Пульсирующая боль в затылке постепенно утихает, и я понимаю, что Квинт все еще поддерживает меня, и его пальцы путаются в моих волосах.
Меня охватывает тревога, и я отталкиваю его руку.
– Со мной все в порядке.
Квинт выглядит удивленным, но, кажется, он не обиделся.
– Твой друг прав, – говорит Карлос. – У тебя может быть сотрясение мозга. Мы должны…
– Он мне не друг, – перебиваю я. Это что-то вроде рефлекса. Начав, я продолжаю, поднимая вверх указательный палец. – К тому же я видела, как он обходится с результатами лабораторных анализов. Прошу прощения, но я не слишком доверяю диагнозам доктора Эриксона.
– Ну, кажется, с ней все в порядке, – говорит Ари.
Я хватаюсь за край стола и поднимаюсь на ноги. Тотчас накатывает головокружение. Я опираюсь на стол и крепко зажмуриваюсь.
Свободной рукой я ощупываю затылок. Там шишка, но, по крайней мере, я не истекаю кровью.
– Пруденс. – Квинт все еще стоит слишком близко. – К этому стоит отнестись серьезно.
Я поворачиваюсь к нему так резко, что в глазах вспыхивают звезды.
– О, теперь ты решил отнестись к чему-то серьезно? – Звезды постепенно гаснут.
Он расстроенно отступает, потирая переносицу.
– И зачем только я влез?
– Вот именно, зачем? Мне не нужна твоя помощь.
Его лицо мрачнеет, и он поднимает руки, словно сдаваясь.
– Ясно.
Однако вместо того чтобы уйти, он протискивается мимо меня, внезапно оказываясь так близко, что я в панике прижимаюсь бедром к краю стола. Квинт хватает стопку салфеток, оставленных теми придурками, и поворачивается,