жанра, должны быть застегнуты. Помню, был какой-то вечер. Концерт. Я быстренько нырнул в туалет – и скорее на свое место. Но меня перехватывает приятель и тихонько мне говорит: «Посмотри на брюки. Быстренько». Я глянул. Оказалось, не только не застегнул молнию на причинном, извините, месте, но и рубаху заправил так неряшливо, что край рубашки, как знамя, трепыхался снаружи этого моего причинного места. И многие видели! Уже я все застегнул, на место свое шел достойно, но многие зрители на меня смотрели. Нет, не осуждающе. Дамы даже с каким-то интересом. С чего бы? Это все он, вульгарис.
Февраль 20… года.
Уже неделю пишу записки. И чувствую! Чувствую, память нет-нет да и возвращается. Вспоминается разное. Чаще всего – ребята двора.
Вот я и решил. Запишу-ка, пока помню, про ребят, уже зрелых мужчин теперь. Кстати, нужно отметить, что я давно, лет больше двадцати, живу в Европах. Иначе – во Франциях.
Но в Москву наезжаю, и часто. Чего я не могу оставить – это Москву. Как бы ее не «трансформировали», то есть испоганили, но это мой город. А что плохо в нем – я отношу на счет моей болезни.
Сюда же отношу невозможность уже овладеть языком французским. На котором изъяснялись (это мы в школе проходили) дворяне, мушкетеры и разные прочие. Которые эксплуатировали. Судя по книжкам, и пороли.
Теперь, в полном старческом отдыхе, я понял со всей очевидностью: народ наш, рассейский, пороли всегда. И при Петре-императоре, и при Александре-освободителе, и при Деникине с Колчаком. А уж при новых, народных, правителях, которые плоть от плоти рабоче-крестьянского народа, то тут даже и постреливать начали. Что гуманист Ленин, что семинарист Сталин – народу прикурить дали по-крупному.
Ну да ладно. Буду лучше, чтобы не нервничать, вспоминать про ребят. Вернее, не вспоминать, а постараться записать их рассказы. Про жизнь. Которая у каждого оказалась полна таких пертурбаций, что впору писать романы.
Глава 3. Арнольд Чапский
Спросите вы, любезный читатель, а как теперь, после лихих девяностых? Отвечаю: так же!
Ну-с, вот начну с чего. Как учили в школе, с эпиграфа. Наш классный руководитель – Наталья Ивановна Выскребенцева. Отмечу, пока не забыл, владением грамотностью российской мы все обязаны ей.
Вначале – о точке приземления. То есть – где встречаться. С каждым годом школьные ребята убывают. А которые еще держатся, то напоминают зуб. Больной. Его и потерять посредством удаления больно, и оставить ни к чему. В смысле санитарии и гигиены.
Ну, эк куда меня занесло. А сказать-то можно просто, если бы не вульгарис. В смысле, мы уже и не очень-то нужны, а ежели и нужны потомкам, то напоминаем вот такой оставшийся зуб. И выдернуть вроде не нужно, и оставить – только морока.
Так вот, мы, оставшиеся, избрали местом встреч «Чайхону № 1».
Моя «Чайхона № 1» хороша тем, что рядом. На Средней Первомайской. И еще – девочки-официантки. Все они из Казахстана. Все прекрасно владеют русским. Я со своим склерозусом совершенно забываю, как их зовут. И называю всех или Гуля, или Гюльчатай. Хихикают.