в центре города, скрытого под покровом зелени и многочисленных разноцветных парков аттракционов. Полиция не раз предпринимала попытки очистить территорию Стикса и сделать её безопасной для общественности, но район по-прежнему считался неблагополучным, а передвижение по нему осуществлялось исключительно на хорошем и крепком транспорте на предельно максимальной разрешённой скорости.
Слегка покачиваясь, я с трудом вылезла из фургона. Тошнота, вызываемая поездками на заднем сидении трейлера, никак не хотела исчезать. А скорость, с которой мы добрались до Хеллерклиффа, лишь добавляла неприятные ощущения скручивания в желудке.
– Если бы я знала, во что ты оденешься, то предупредила бы заранее, – задумчиво протянула Шарлотт из фургона.
Услышав проскользнувшую ноту недовольства в её голосе, я оглядела себя на предмет чего-то необычного в образе, не найдя такового:
– При найме на работу меня никто не предупредил, что есть определённый дресс-код.
Уокер, наконец, показалась из машины. Она заклеила пластырем провод микрофона на ключице и прикрыла его волосами, окинув меня беглым взглядом с ног до головы.
– Кто же знал, что ты так одеваешься. Белая юбка и красная водолазка. Ярко, вызывающе, совершенно не подходит под сегодняшнее мероприятие. И зачем тебе эта дурацкая бабочка на шее? – она брезгливо указала на предмет одежды, вызвавший на её лице скептическую гримасу.
Поправив бабочку, которая поднимала мне настроение лишь одним своим существованием, я улыбнулась:
– Она хорошо сочетается с моими сапожками.
Оказавшись внутри главного здания лечебницы, я растеряла весь свой уверенный позитивный настрой. Казалось, что безысходность съедала каждого, кто находился здесь. Заключённые, душевнобольные преступники специального подразделения лечебницы Хеллерклифф, все как один, были одеты в полосатые костюмы, отличавшиеся лишь крупными пёстрыми номерами на правой стороне груди. Уокер не теряла времени, взяв на себя опрос персонала, отправившись выполнять задание, прихватив с собой ручку и блокнот. Оператор, который, как я думала, должен был последовать за Шарлотт, остался снимать отдельные кадры на улице. Разрешение на съёмку внутри помещений получено не было, поэтому оператору пришлось остаться снаружи, снимая непривлекательные виды фасадов зданий Хеллерклиффа, однако, мужчина оказался достаточно предприимчивым и попытался найти выход из ситуации, влезая со своей громоздкой камерой в окна лечебницы. Мне же, как новичку, принятому на работу менее суток назад, досталась роль наблюдателя, и, не найдя ничего примечательного среди пустых стен и решёток, я решила поговорить с заключёнными, которые казались на вид безобидными. Двое из них охотно пошли на диалог, однако, в их словах не было никакого смысла. Они говорили на каком-то выдуманном языке, но при этом, понимали друг друга. Не мешая их увлекательной