мне это по барабану… – миролюбиво протянул Маркиз, – мне Рваный велел бабу привезти – я и стараюсь, а вы, пацаны, сами смотрите, как да что… только Рваному на глаза сегодня не попадайтесь, а то живьем сожрет… а я вас, конкретно, типа, вообще не видел…
– Сука Баллон! – подал голос второй бандит, коренастый и широкоплечий. – Сам с сеструхой своей смылся, а нас реально подставил! И еще бабу эту бешеную нам подсиропил…
– Ладно тебе, Витек, – оборвал его приятель, – не гони пургу! С Баллоном сами как-нибудь разберемся!
– Ты че, Толян? – набычился коренастый браток. – Ты че на меня, конкретно, наезжаешь? И бабу эту не хотели мы отпускать… она, сука, тебе же руку до кости прокусила, а мне, блин, так врезала, что я до сих пор сидеть не могу… а теперь мы ее отпустим, да? Мы с ней хотели по-своему поговорить, чтобы запомнила надолго пацанов…
– Где баба-то? – нетерпеливо спросил Маркиз. – Меня Рваный ждет, мне некогда базар мести!
– Пошли, – махнул рукой Толян, – наверху она, забирай свою бабу да скажи там Рваному, что мы, конкретно, не при делах…
– Нет, ты че, Толян, гонишь! – продолжал недовольно бубнить Витек. – Я что, конкретно, лох?
– Да уймись ты, Витек! – отмахнулся Толян, карабкаясь по приставной лестнице.
– Нет, ты мне реально скажи, кто я, по-твоему, – лох или конкретный пацан? – не унимался Витек.
– Конкретный, конкретный! – проговорил Толян, откидывая крышку люка. – Самый, блин, конкретный!
– А тогда какого черта ты пургу гонишь? И почему мы должны стерву эту отпускать? Она мне так врезала, что я до сих пор…
– Слушай, уймись, Витек! – огрызнулся Толян, пролезая в люк. – Ты что, Рваного не знаешь? Будешь выпендриваться, он тебе вообще на фиг все, что осталось, оторвет!
Неожиданно браток замолчал и после небольшой паузы удивленно протянул:
– Во блин! Где баба-то?
Маркиз вскарабкался вслед за ним на чердак. Помещение небольшое, спрятаться здесь негде, и с первого взгляда становилось ясно, что здесь нет ни души.
Лола очнулась, оттого что страшно затекла шея. Не открывая глаз, она попыталась вспомнить, что с ней произошло и отчего ей так худо. Вроде бы вчера она не пила, да она вообще никогда в жизни не напивалась так сильно, чтобы наутро испытывать похмелье. Лола со стоном повернула голову, шея стала болеть еще сильнее, Лола попыталась поднять руку, чтобы растереть шею, это удалось ей только с третьего раза. Своей шее она не очень-то помогла, зато нащупала на затылке огромную шишку. Попутно Лола сообразила, что от ее новой шикарной прически не осталось и следа, поскольку на ощупь волосы были, как свалявшаяся пакля.
Вспомнив, что сегодня утром она была в парикмахерской, Лола постепенно вспомнила и все остальное – как она торопилась домой, чтобы отвезти Пу И к Теодоре Дамиановне, как зачем-то согласилась подбросить незнакомую девицу в красном костюме, как девица случайно схватила ее сумочку и как Лола обнаружила эту самую девицу в скверике возле Исаакиевского собора совершенно мертвой. И все – дальше был полный провал.