Победы поручили не кому-то, а рачительному Хозяину, человеку, ловко приватизировавшему Союз кинематографистов, участочек заповедника и даже целый налог. Человеку, которого ласково в народе кличут Барин. Опыт и кровная классовая заинтересованность. Кровная. Заинтересованность. Как и положено кровососу.
То есть, иными словами, завершается приватизация имущества. Это неизбежно ведет к приватизации идеологии. А приватизация идеологии не может быть проведена без приватизации истории и религии. То есть без присваивания новой элитой себе всех совершенных народом подвигов и без перетягивания на свою сторону Бога и жречества.
На наших глазах разворачивается именно этот этап.
И только это полностью объясняет все.
Но только я предполагаю, что все их усилия ни к чему не приведут. Они уже безнадежно опоздали и катастрофически ошиблись с народом.
Народ не тот.
Помните, что они все время говорят? НАРОД НЕ ТОТ.
И, Господь Всемогущий! Как же я от этого счастлив!
Рожденный летать и бесполетная зона
8 июня 2011
Вчера у Муаммара бен Мухаммед Абу Меньяр Абдель Салям бен Хамид аль-Каддафи был день рождения. Самое время подумать о подарке, потому что до следующего дня рождения полковник может не дожить. Во всяком случае, очень многие не хотят ему этого позволить. Поэтому я должен торопиться. Нужно успеть. Я должен успеть сказать это прежде, чем все будет кончено. Это важно.
Мы боимся говорить высокие слова о высоком. Когда кто-то вдруг с разгорающимся в глазах огнем начинает говорить что-то пылкое, захлебывающееся про Родину, про мечту, про счастье, которое всем и никто не уйдет обиженным, – мы в лучшем случае молчим, а в худшем пытаемся заткнуть блаженного.
Мы не можем смотреть на Большое. Без очков со специальными стеклами, унижающими все, на что смотришь, мы не можем даже оглянуться назад, на историю. Горящий в прошлом Вечный Огонь Великой Войны – тот огонь, в который наши предки входили обычными людьми, а выходили героями эпоса и персонажами икон – слепит нас.
Почему?
Ответ прост: НАМ СТЫДНО.
«Не трави душу! – хочется крикнуть в лицо дурачку, заводящему речи о чем-то большем, чем покупка машины или дачи. – Давай лучше о том, что попроще, – о том, что мы действительно можем: про дачу, про телевизор…»
Нас, наше поколение готовили к великому. Мы должны были защитить Родину, привести ее к славе. Нас учили любить ее, нас учили быть храбрыми. И мы учились.
Но в тот момент, когда мы уже почти были готовы, когда наше поколение было уже на подходе, – произошло странное и непонятное. Оттуда, где были наши Фермопилы, вдруг потянулись толпы взрослых с опущенными плечами. Они бросали оружие и говорили нам, чтобы мы шли домой, – наше дело не правое, и победы не будет.
Они шли назад и говорили, что счастье вовсе не в том, что нам объясняли раньше, а совсем в другом – в правильном и разнообразном питании, в уютном доме, в колбасе в холодильнике