поездив по Москве, вскоре я куплю его – красный, очень мощный, на шести круглых батарейках, для автолюбителей; а тех, маленьких, старых, настоящих карманных уже нет почему-то во всей Москве. Пошлю этот фонарик в очередной посылке, чтобы родители не ходили понапрасну по темноте; но он совершенно не приживётся у нас, и потом благополучно и как-то безнадёжно сломается.
Возвращаюсь в Москву, как и не уезжала никуда. Становится известен результат той самой «перфорационной» предпраздничной контрольной по агрономии: в основном двойки, в том числе и у меня. В нашей группе реакция на это ожидаемая – ноль эмоций, фунт презрения, а все рассказывают друг другу, кто как побывал дома.
Помню разговор-спор один, состоявшийся в нашей группе на агрономии. Разговаривала-шумела вся группа, преподавателя, как всегда, не было. Сначала староста решил время зря не терять, а кое-что для себя выяснить: у Воронцова кое-что уточнить по его многочисленным пропускам-прогулам, у Тошки, двух дружочков… Я хочу было сказать старосте, что он всем надоел уже своим высокомерным занудливым тоном, что я не хочу его слушать, чтобы другое время нашёл воспитывать их; но нечаянно взор мой падает на Лену Рассказову. Я вдруг вижу, что ей тоже противно нашего громкого старосту слушать, но она ни за что не скажет об этом. Ленка низко наклонила голову, что-то пишет, но она буквально сжала губы и всё прекрасно слышит! Мне тоже надо больше помалкивать, думаю сокрушённо я, и вспоминаю, что в школе (вот ещё школу помню!) меня то и дело упрекали, что я «невыдержанная». Надо быть выдержаннее, брать себя в руки, брать с Ленки пример, думаю я сокрушённо. Как бы мне это сделать?! Между тем спор о нашей дисциплине не утихает, а разгорается с новой силой: они было заоправдывались, но вдруг сменили интонацию на наступательную.
– Мельничук, да ты так и умрёшь над своими сводками, журналами, рапортами, я так и вижу, как тебя закапывают, а сверху на тебя так и сыпятся «нб», «нб», «нб»…
Это Тошка, а Воронцов неожиданно, словно отвечая на мои мысли и на моё молчание, добавляет меланхолично: а Танюшка Норкина сверху ещё добавляет… Мне их всех не видно, только слышно, мы сидим на втором ряду; я не оборачиваюсь. Все ждут моей реакции, эти славные люди словно приглашают меня в свою компанию, если можно так выразиться, но я думаю про себя, а зачем они мне нужны, заступаться за них перед старостой, сама я никогда не пропускаю.
Странно, как со стороны мы иногда производим совсем не то впечатление, на которое рассчитываем. И я решаю поменьше выступать, быть потише. С Ленки брать пример – молчать; мало ли что не нравится – надо молчать! Ленка – генеральская дочка, какая сильная, думаю я уважительно. Было бы о чём говорить! Почему это Воронцов Н. М. думает, что мне это так важно: за них за всех заступаться, быть для них хорошей! Как же он ошибается!
* * *
На очередной лекции по биохимии Инна Фёдоровна высказывает нам своё видение проблемы