желанию и самоотверженности местных механиков, захвачен союзнической коалицией, воюющей против нас. Теперь любое истребительное прикрытие осуществляется с Сардинии, а это лишние литры топлива, потраченные на перелет «велосипедистов», Мессершмитты могут меньшее время находиться над полем боя. Это окончательно загоняет нас в угол. Теперь, совершенно определенно, летать можно только ночью.
Сегодня в час ночи взяли курс на Сицилию, чтобы нанести удар по складам неприятеля, продолжающего сгружать войска и технику с транспортов на берег.
Погрузившись в полный мрак июльской ночи, мы медленно набрали четыре тысячи метров. Под нами море, расстилающееся до ночного горизонта, ярко зеленое днем, сейчас оно выглядело чернильно-синим, с высоты в темноте невозможно понять, есть ли волнение или штиль. Наконец, через несколько часов утомительного полета впереди показалось побережье Сицилии, характерное своими гористыми резкими очертаниями потухших вулканов и так отличающееся от равнин южной Франции. Остров-вулкан, да, там действительно сейчас жарко, даже ночью.
Сделав дело, экономя топливо и одновременно уходя от возможного огня корабельных и наземных зенитных батарей, мы повернули обратно. Начинало рассветать, впереди еще один рутинный день отдыха, волейбола, подготовки к следующему вылету, день, украшенный хорошей французской кухней, но испорченный тоской по дому. Сегодня эскадра не имела потерь.
Печальный факт, но нам приходится атаковать свои же бывшие аэродромы на Сицилии. Мильх – философ, он считает, что нет ничего постоянного, а значит, и «своего» не бывает. Остается с ним соглашаться, и, поправив жесткий парашют, любоваться звездами в ясном небе. Лететь долго. Наверняка союзники засекут нас радарами. Сегодня мы крадемся на трех с половиной километрах.
Термометр показывает за бортом минус пятнадцать – какая поразительная разница – на земле жарко даже ночью, а в каких-нибудь нескольких километрах выше – холод настоящей зимы.
Жара уже порядком надоела. Как несовершенен человек! В России в холодную и сырую погоду мы бы мечтали оказаться в подобных условиях, а здесь мечтаем о прохладе. Хорошо, что мы летаем только ночью, истребителям хуже. Иногда днем стоит такая жара, что видно, как над пологими холмами поднимается раскаленный воздух, в такие минуты мы прячемся под редкими деревьями. Много неудобств доставляет пыль Сахары, приносимая ветром из-за моря. Она забивает глаза и ложится толстым слоем на приборную доску, так что предполетная подготовка у нас заканчивается протиркой кабины. У нас все в порядке, но сегодня не вернулись два экипажа, проводившие атаку кораблей противника, есть сведения, что один самолет упал и люди погибли, экипаж второго Хейнкеля, скорее всего, был подобран британцами, теперь для них все закончено – плен!
Сегодня состоялся мой семидесятый боевой вылет, с чем мы друг друга и поздравили после возвращения. Это немного, те, кто начали войну в сорок первом, уже имеют за плечами и по сто пятьдесят и больше, но на все