бомбить аэродром Реппен, где у самой линии противостояния базируются истребители русских. От цели до нашего дома оставалось несколько десятков километров. Неужели сюда пришли русские? Я очень волнуюсь за вас, не получая писем целую неделю.
Ухудшение погоды, делающее невозможным ночные вылеты, заставило нас подняться в воздух в 9 часов утра. Однако дымка спрятала нас от вражеских истребителей, позволив нанести удар по железной дороге.
От вас все нет писем, мысль о том, что между нами находится враг, сводит с ума.
Днем в районе трех часов бомбили автодороги возле Дюрнкрута. Спасает большая высота и хорошо знакомый район. На шести тысячах метров чувствуешь себя богом, только бессильным богом, который не может развернуть самолет к дому.
Я очень волнуюсь за вас, не получая вестей.
У нас без изменений, если не считать, что кольцо сжимается все плотнее. Утренняя дымка позволила нам вылететь на атаку колонн противника, замеченных возле Лойдестали.
Я все еще надеюсь, что вы живы и здоровы и с вами все в порядке, поэтому продолжаю писать, а отсутствие ваших ответов связываю с тем, что между Прагой и предместьями Лейпцига господствуют оккупанты. Вот и сегодняшней ясной ночью мы бомбили русский передовой аэродром в районе Бервальде. Он находится менее чем в ста километрах от места, где находитесь вы.
На аэродроме собрано много машин, их стягивают с фронтовых аэродромов.
Сегодня ночью бомбили мосты, неудачно. Штаб потерял четыре самолета с экипажами, нам удалось проскочить мимо истребителей и скрыться в темноте.
Получил запоздалое повышение, с учетом моего опыта, теперь наш борт исполняет роль ведущего, а я – функции командира звена.
Сегодня вел звено на железную дорогу, в тыл русских, в надежде обнаружить и атаковать их поезда, перевозящие танки или артиллерию. Шли днем, в условиях отличной видимости на высоте четырех километров. Если бы нас обнаружили «иваны», домой не возвратился бы ни один Хейнкель. Нам повезло, не обнаружив поездов, наш экипаж смог вернуть все звено целым и невредимым.
Пока есть топливо и летная погода, мы летаем днем, хвала остаткам истребителей, они справляются в качестве охотников, вылетая впереди нас.
Силятся зловещие слухи, что скоро падет Берлин. Больше всего гнетет отрезанность от почты. Даже изобилие пищи в виде становящихся деликатесами колбас и окороков не лезет в глотку. Ощущение нереальности происходящего усиливает цветение природы. В садах вокруг Праги цветут груши и вишни – это кажется нереальным, ведь кругом царят хаос и смерть, состояние неопределенности и неуверенности в ближайшем собственном будущем вгоняет людей в ступор, а природа продолжает жить!
По слухам русские начали штурм Берлина. У нас с рассвета и до полудня стояла дымка при видимости менее пятьсот метров. Ближе ко второй половине дня стало ясно, и в 12.45 я поднял звено для удара по железной дороге. Раз могу написать вам письмо, значит все прошло гладко.
Ночью