и карты Таро, и Библия, и хрустальный шар; а также и самовар с чайными чашками, и тарелка с супом, и любовный роман. «Все ограничения происходят оттого лишь, что люди не могут отдифференцировать в собственной голове некоторые вещи. Потому и считают кощунством, скажем, положить еду рядом со священным предметом. В самой еде, или мирской книге нет ничего оскорбительного для мистических предметов, как и в них – для церковных. Этими свойствами их мысленно наделили сами люди. Всё существует первично в наших мыслях и чувствах…»
Гвендолин встала, разлила по чашкам ароматный напиток.
– Кипрей и мята… Держи, Глафира; отдышись, дорогая. В твоём возрасте, так бегать… Пусть и кошкой – не на крыльях же. – Прозрачные глаза смотрели на немолодую ведьму с невероятной, завораживающей теплотой. – И вы, друзья мои, угощайтесь, насладитесь ароматом… Теперь к делу. Никакой катастрофы нет; у нас – вообще всё в порядке.
– Ну, слава те… – тихо перебила Глафира.
– Но мне необходимо покинуть вас на какое-то время. В другом районе ситуация вышла из-под контроля.
– Ах?! – испуганно вскинулась хрупкая Заряна, обхватив слегка зеленоватыми пальцами изящную фарфоровую чашечку. Тонкое полупрозрачное тело, светящееся сквозь струящееся белое платье, резко вздрогнуло, и часть напитка выплеснулось. Она обожглась бы, если бы могла обжечься. Заряна была из самых простых русалок, но, в отличие от других, обладала острым умом, желанием познавать новое, и делать что-нибудь полезное для своей реки, своей земли, – вместо бесцельного хохота, плетения венков, и заманивания в омут ночных путников и купальщиков. Гвендолин с Глафирой однажды попытались перевести её в ранг ведьмы, чтобы повысить в статусе перед высшими, но это была непосильная задача – иная плоть уже не поддавалась вторичной трансформации. Водяного в реке не было, омутинник вёл себя тише воды, – таким образом, Заряна по праву оставалась единственной смотрительницей великой реки, и помощницей Гвендолин.
– Не переживай, милая. Это не связано с экологией. Там… всего лишь частные человеческие проблемы, но – затрагивающие несколько воплощений. И мой старый… слишком старый, чтобы разобраться в одиночку теперь, коллега, – наизменял реальность. Вышла стычка параллельных вариантов мира; ноутбук попал к смертным, и те тоже натворили дел. Проще всего было бы, конечно, устранить их всех. – Гвендолин нервно перебросила за спину тяжелую косу, и невесело усмехнулась, – морщины на бронзовом лице обозначились резче. – Но это хорошие люди, которые и так настрадались от экспериментов, – во-первых. Во-вторых, их судьбы значимы для моего коллеги и его друзей. Ну, а в-третьих… – это вообще не наш метод, не правда ли?
– Надо же! – шумно выдохнула Глафира. – Нарочно не придумаешь…
– Да-а уж… – протянул Казимир, почесав затылок. – Нас одних оставляешь? С ноутом?
– Конечно. Я в вас не сомневаюсь.