и они всё починят, – Маша продолжала попытки. – Она уже отрывалась в прошлом месяце.
– Да что это за дверь такая, которая отрывается всё время?! Она открываться должна, а не отрываться!
– Слушайте, ну это бывает, – сказала я. – У меня тоже выламывали.
Соседка покачала головой, выругалась и пошла по своим делам. Обстановка разрядилась, и можно было посмеяться.
Мы поднялись на последний этаж, где жил Максимилиан, и Маша позвонила в дверь.
– У меня есть ключи, – пояснила она. – Но я не люблю входить без предупреждения.
За дверью раздалось шуршание, и Максимилиан открыл нам. Он был уже одет в уличное и пребывал в непонятном настроении – с одной стороны, он был рад нас видеть, а с другой – озабочен. Я списала это на обанкротившихся заказчиков.
– Привет! – сказал он.
– Привет, – отозвалась Маша.
Она обняла Максимилиана (я заметила, что он не ответил на объятие).
– Привет, – поздоровалась я.
– Привет, Роза!
Круговорот приветов кончился, и мы вошли в квартиру.
– Дверь внизу ещё не починили? – спросил Максимилиан.
– Нет.
– Я же звонил в Жилищник и просил починить.
– Всё, не переживай, всё хорошо, – Маша снова обняла его. И он снова не обнял её в ответ.
– У меня однажды в новогоднюю ночь снесли дверь в подъезд, – сказала я. – Так что это бывает. Эти двери не очень прочные. И их быстро ставят на место.
Маша кивнула.
– Вот видишь, – сказала она. – Такое бывает.
– Я не люблю, когда портится общественное имущество.
– Да, соседка там негодует, – усмехнулась Маша, а Максимилиан расстроился. Маша потрепала его по голове, и его немного отпустило.
Он пригласил нас в комнату, а сам принялся бегать и собираться. Мы с Машей сидели на диване, и я изучала интерьер. Здесь было уютно – много книг, настольные игры, в углу электросамокат. Комната была отделана в светлых тонах, как нынче модно.
На одной из стен висела доска, на которой крепились разноцветные стикеры, фотографии, записки. Я подошла посмотреть – в основном, здесь висели рабочие задачи, а ещё какие-то списки книг и статей. На большинстве фото были просто красивые виды, но одно оказалось старым семейным, с маленьким Максимилианом, маленькой Машей и, видимо, родителями.
– Очень мило, – сказала я.
– Да, это фото делали аж в фото-ателье. Мне тут пять, а ему три.
– А чьи пейзажи?
– Его. Это из разных поездок.
– Красиво!
– Пойду помогу ему, – сказала Маша.
Она встала и пошла на кухню, но столкнулась с Максимилианом, который оттуда уже выходил с рюкзаком.
– Я готов!
Я вскочила с дивана.
– Идём, – сказал он.
Мы спустились вниз на улицу, и Максимилиан повёл нас в Серебряный Бор. Мы шли, и шли, и шли, я несколько раз останавливалась, чтобы сфотографировать