и лодки тем более не стоит. Поток в сужении скручивается жгутом, где любая лодка сразу и неизбежно перевернётся.
Разговоры разговорами, но пока сам не попробовал… В общем затаил я зуб на кобылицу Бадарму. В бедовой голове бедовые затеи загораются легко, с первой спички. Нет, даже без спичек – от одного только трения мыслей. А что нам, морякам, – какие проблемы? Никаких. Возраст самый подходящий для таких затей, семья еще не замышляется. Полнейшая безответственность перед миром. Когда, если не сейчас?
– Разве мы с тобой не джигиты? – спрашиваю верного друга Витю, надёжного как железный лом.
Но друг не любит ломовых вопросов, требующих прямых ответов. Он, как мудрый китайский философ, предпочитает выждать. Пожимает плечами, улыбается.
– Хорошо, пусть не джигиты. Зато таёжники. А это ничуть не хуже. Где нас с тобой кривая не таскала? И в огонь ходили, и в воде сколько раз вымачивались… Что же мы с тобой – перед какой-то речушкой отступим? Не бывать такому! Или ты что-то другое думаешь?
– Чего спрашивать? Куда ты, туда и я. Сам знаешь.
Это правда – знаю. И на душе легче. Когда мы вдвоём, уже проще найти подходящих ребят, подкинуть им бациллу сплава по канализации – талые вешние воды, они такие и есть.
И вот подвинулось к весне. На улицах прибавилось народу и грязи. Воробьи галдят, купаются в лужах. Газета «Усть-Илимская правда», где я работал в свободное от походов время, упорно утверждала, что ширится, ширится, вот уж расползлось до чудовищных размеров (не дай Бог лопнет!) социалистическое соревнование. Ударными темпами народ строил коммунизм и гидроэлектростанцию.
А тем временем в общежитии, что на улице Романтиков, набирала обороты подозрительная возня, явно не имевшая ничего общего с великими свершениями. Собиралась молодежь, обсуждала какой-то такелаж, говорили про уключины, а девушки шили некие «гондолы» сомнительного назначения. Вот и пойми попробуй, что на уме у комсомольцев.
Тут надо сделать одно важное сообщение, особенно окрылявшее меня в затеянном предприятии.
В Таллинском спортклубе, где я когда-то проводил много вечеров, приходилось общаться с настоящими водниками, ходившими по бурным рекам Лапландии и Кольского полуострова. Рассказывали такое! – дух захватывало. Звучало незнакомое слово «катамаран». Сейчас это хорошо известное надувное судно, много раз усовершенствованное, способное выдерживать тяжелые нагрузки, удары о камни. А тогда это была новинка. Журнальная вырезка с чертежами приехала со мной в Сибирь.
Соорудить простейший катамаран можно даже здесь, в краю, далёком от привычных благ цивилизации, где не купить хорошего рюкзака, а болотные сапоги были «ба-альшой дефицит».
Основная проблема – надувные элементы. Где их взять, из чего изготовить? Попробовали детские шарики – нет, это совсем несерьёзно. Слишком слабенькие на прочность. И тут разведка донесла, что в магазин завезли надувные камеры для баскетбольных мячей. Эврика! Срочно бегу в «синий» магазин, что на Верхней речке, на всю свою наличность накупаю попахивающих прокисшими щами резинок, чем немало озадачиваю продавцов.
Уже в начале мая стало ясно, что клич о предстоящем в конце месяца сплаве угодил в унавоженную почву. Джигитов, желающих побороться с Бадармой, был явный перебор. В комнате не хватало стульев, все кровати были заняты. В ожидании наездники сидели пока на полу и оживлённо спорили, кто поплывёт на катамаране.
Тут надо бы уточнить, что в большинстве это были всё-таки не джигиты, а скорее джигитки. Не самые подходящие кандидаты на должности палубных матросов.
Впрочем, до дискриминации пока не доходило. Всем подыскивалось посильное дело. Сразу несколько девушек шили из тонкого брезента длинные полотняные мешки – гондолы, переименованные вскорости в «кишки» за внешнее сходство. Девушки шутили, смеялись, иногда даже пели. Еще и дело полезное делали. Ну что мы без них? Совсем бы засохли, серым пеплом по- дёрнулись.
Главное решение, как полагается, было принято давно и втихаря. Плывут только четверо. Катамаран больше не выдержит. Половина экипажа известна – это, разумеется, мы с Витей.
Третья кандидатура сама напрашивалась и очень упорно. Девушку звали Ангелиной. Не будем забывать, однако, что ангелы тоже бывают всякие. «Частица чёрта в нас заключена подчас», как поётся в известной оперетте. Но всё это мелочи. Главное, чтобы человек был хороший. А в нашем случае так оно и было. С первых дней Геля нашла свою лямку в упряжке и честно тянула её до конца. Доставала продукты, выпросила на работе брезент, шила, кроила… Но за словом в карман не лезла, могла и за себя постоять.
Хорошо зная, что впереди у нас маячат холодные водные процедуры, не рекомендованные детям до 18 лет и женщинам, я попытался вежливо отодвинуть Гелю в сторонку.
– Видишь ли, тут вот какое дело, – ласково смотрю в карие глаза, деликатно улыбаюсь.
Но глаза не дают домямлить до конца. В глубине их промелькнула тень тигрицы. Они расширяются, ярко вспыхивают, после чего снова сужаются и темнеют. Глаза уже всё поняли.
Мне показалось,