согреться, а то уже губы синие. Не хватало еще заболеть.
То, насколько она замерзла, Оля осознала только когда разделась, и поставила ноги в тазик с теплой водой. Настасья, не изменяя себе, сразу же включила режим доброй хозяйки и взялась за девушку по-хорошему. Она разогрела воды для ног, сдобрив ее сухой горчицей. Приготовила горячий чай с травами, достала теплый плед и окутала гостье ноги и плечи. Потом на столе появились пирожки и баночки с вареньем.
– Ну как? – заботливо спросила она.
– Гораздо лучше, – улыбнулась Оля, словно и не было за спиной целой ночи, проведенной на морозе.
– Вот и хорошо, – обрадовалась Настасья, и только сейчас занялась собой, оставив Олю одну.
Через несколько минут она вернулась на кухню в домашней одежде, повязала фартук и присела за стол чаевничать. Стоило ей отпить глоток, как терпение Ольги кончилось, и из нее посыпались вопросы.
– Макс рассказывал мне про половинок, – начала она, – Он говорил, что они пользуются всеми преимуществами жизни волколака.
– Ну и что, – в голосе Настасьи не было никаких эмоций, – а про то, как они переворачиваются, он рассказывал?
Оля кивнула.
– С нами в деревне жили половинки. Они почти не переворачивались.
– Половинки? – Оля не на шутку удивилась. – Но откуда? Все так ненавидели меня! Меня несколько раз пытались убить, а ведь я могла стать половинкой.
– Это совсем другое дело. Те половинки попали к нам детьми. На самом деле большая часть потомства Рогатого была половинками. Но он притащил их в деревню так давно, что никто и не помнил. Да и о том, что они половинки знали очень не многие.
– Ну надо же, – возмущению Ольги не было предела, – И этот человек хотел меня прогнать. Хотя сам…
– Не забывай, – Настасья немного повысила голос, – По стране прокатилась не одна война. Многие дети остались сиротами. Рогатый давал этим ребятишкам второй шанс.
Оля слушала, открыв рот. Оказывается, волколаки приютили немало детей войны. Это было достойно уважения, и оттого она еще больше возненавидела людей, разрушивших не просто волколачью деревню, но целый мир. Мир, в котором пусть и не приняли ее, но спасли от голодной смерти ни в чем неповинных детей. Хотя, что о них вспоминать? Их спасли от убийц войны, но не уберегли от захватчиков мирного времени.
– Не забивай себе голову, – прервала ее мысли Настасья, – об этом только и осталось, что вспоминать. Никто из детей Рогатого не выжил, – она горько усмехнулась, – Как и не старался он продлить свой род до конца времен.
– Но ведь они жили, эти половинки…
– Жили, – согласилась Настасья, – но, поверь, им было крайне сложно. Да что я тебе это объясняю. Придет время, и ты встанешь перед выбором. Что подскажет тебе сердце, то и ответишь. И вряд ли мои слова станут для тебя решающими.
И тут Ольга осознала, что все будет ровно наоборот, и именно этот разговор она вспомнит