плечи, – Я не знал, и до сих пор не знаю, должно ли это было значить, что жизнь моя будет длинной или короткой, и значило ли это вообще хоть что-нибудь. Я развернулся и ушел, и… не буду рассказывать, как вернулся в Чикаго. Здесь, к моему ужасу, меня ждали… – он куснул себя за губу, сцепляя руки в замок, – В аэропорту я краем уха услышал, как какой-то молодчик выспрашивал у сотрудников, не сходил ли с какого-нибудь самолета широко известный Трес. По счастью, внешность мою он описать затруднился, хотя рост назвал довольно точно и даже упомянул цвет волос! Мне, честно сказать, стало не по себе. Я поторопился убраться из аэропорта, отправился в город… Здесь поджидал новый сюрприз. Обо мне выспрашивали везде – начиная от дверей особняка и заканчивая «Восточной долиной», опрашивали чуть ли не каждого прохожего. Кто-то очень хотел… да и сейчас хочет найти меня, Шон. И я боюсь, не для того, чтобы пожать мне руку.
– Так, – Рэдзеро, несколько погребенный под слоем информации, пару раз тряхнул головой, приходя в себя. На то, чтобы осмыслить сообщенное, безусловно, требовалось немало времени.
– Мне понятно все… но как они узнали, что ты был в банке? Не думаю, чтобы ты там назывался как Трес.
– О, это самое интересное! – Трес взмахнул руками и широко, очень мрачно улыбнулся, – Дело в том, Рэдзеро… этого не знаешь даже ты. Этого не знает никто, и не мог знать, никогда не должен был узнать! – он сделал паузу и негромко, твердо вымолвил, – Я – хозяин и создатель «Восточной долины». Банк принадлежит мне и только мне, хотя… – парень на секунду задумался, – Я везде подписывался как «К. Хилхэнд», значит, Кевин тоже имеет на него право. Но в брате я уверен – он бы не стал задавать глупые вопросы обо мне, ему, в конце концов, тоже не было известно, что произошло! Он, наверное, грустил? – в голосе Кева появились печальные нотки: брата он любил искренне и причинять ему боль не желал. Шон безмолвно кивнул и дополнил кивок красноречивым вздохом. О том, как грустил Кевин, блондин знал не понаслышке.
– Плохо… – Трес сам вздохнул и, хмурясь, внезапно завершил рассказ, – Вот так все и повернулось, Диктор. Я вернулся в Чикаго – без денег, лишенный надежды, зато знающий, что на меня, по-видимому, началась охота. Теперь у меня есть только эти лохмотья… – он окинул себя красноречивым взглядом, – И человек, предавший меня ради Пола Галейна, но признавшийся, что всегда считал меня другом.
– Я угадаю – это тот самый человек, благодаря чьему имени ты сумел выбраться с островов, – невозмутимо отозвался Рэдзеро и, усмехнувшись, облокотился на стол, подпирая рукою подбородок, – Тот самый, кто совершенно не понимает цели твоего визита к нему среди ночи. Разве что тебе больше некуда идти, вот ты и решил поискать дружбы экс-подчиненного…
– Отчасти да, – Трес отвечал не менее спокойно, чем собеседник, – Но отчасти… Я пришел к тебе потому, что мне нужна протекция, дабы пообщаться с человеком, который знает все.
– Так-так, – Шон немного склонил