на данные с автоматических атмосферных зондов – мы запустим их, когда окажемся в нужной нам звёздной системе. Предстояло смоделировать биосферу планет звёздной системы, которая ждала нашего изучения. Непростая работёнка. Но каким бы муторным и сложным ни было задание, если его дал мой кумир, то я сдохну, но сделаю всё в наилучшем виде.
Работая, я забываю обо всем. Новичку море цифр кажется скучным, но потом втягиваешься, ведь за цифрами стоит новая планета – искусно завёрнутый подарок, который интересно открыть. Есть там вода или нет? Из чего состоит атмосфера? Присутствуют ли углеродные формы жизни? А вдруг они ещё и разумны!
Быть может, меня никто не поймёт, но я мечтаю когда-нибудь наткнуться на планету, населённую прекрасными и мудрыми существами. Я представлял это так: их социальное и техническое развитие во всём превосходит современную цивилизацию, но по какой-то причине они оставили мысль о космических путешествиях. Живут во много раз дольше людей, их раса победила болезни, как физические, так и общественные: неравенство, войны и нетерпимости всех мастей. Я бы остался жить среди них, нашёл супругу… или супругов, как знать. И забыл бы о своём земном прошлом.
А что бы сказал Рейн Стилл, узнав о таких мыслях? Изобразил бы моего папашу, предложив обратиться к психиатру? А может… понял бы? Неужели человек, который создал такие прекрасные труды по ксенобиологии, не увидел красоты, таящейся в бесконечном разнообразии рас Вселенной?
Мы провели в гипертоннеле целых семь часов. Всё это время я дремал, закрывшись в каюте. Иногда просыпался, чувствовал, как вокруг всё плывёт, и снова проваливался в сон. Проснувшись в очередной раз, я понял, что чувствую себя хорошо – значит, корабль уже вышел из гипера.
По случаю прибытия в новую звёздную систему вся команда собралась в кают-компании на небольшое совещание. Нас было десять человек. Руководил экспедицией капитан корабля Корнелиус Вульф – широкоплечий и загорелый мужчина, завсегдатай тренажёрного зала и гроза женских сердец. Он меня недолюбливал… Вернее, терпеть не мог, причём у нас это было взаимно. Мне не нравились его надменность, пилотский снобизм и агрессия к тем, кто не разделяет его мнения. Ему, в свою очередь, претил мой пацифизм и «несерьёзное» отношение к жизни. Так как с капитанами лучше не ссориться, я, по возможности, скрывал эмоции и старался с ним поменьше пересекаться.
Харрис О'Харрис был вторым пилотом. Двухметровый, широкоплечий и рыжий, душа компании и балагур – он был настолько стереотипным ирландцем, что Ульрих Шеффер шутил:
– Вероятно, он пронёс на корабль лепреконов!
Ульрих и его приятель Ричард Трейси были инженерами по терраформированию. Они дружили с детства и представляли весьма любопытный тандем: Ульрих – среднего роста, плотного телосложения и темноволосый, а Ричард – высокий худощавый блондин. Я неплохо общался с обоими, но с Ульрихом было проще, Ричард же три года прослужил в армии и очень гордился милитаристским периодом своей жизни. Я держал мнение