после института вернуться в родной колхоз. Мать волновалась, как он будет один в большом городе. Девчонки успокаивали. Так за чаем и разговорами прошёл час.
Всё это время отец Тимохи продолжал сидеть за столом в той же позе и повторять одну и ту же фразу. Наконец Евдокии Ивановне надоело, и она негромко миролюбиво произнесла:
–Шёл бы ты спать, Иван Тимофеевич.
Тут хозяин, будто очнувшись, высоко поднял голову, осоловело посмотрел на жену и угрожающе произнес: – Ну, разоралась! – После этих слов голова его окончательно упокоилась на скрещённых руках, и он мгновенно захрапел. Девчонки расхохотались, а Евдокия Ивановна улыбнулась и махнула рукой:
– Пускай себе.
Незаметно пролетела неделя. Погода стояла отличная. Правда, по ночам воду в бочажке стало прихватывать тонкой корочкой льда, но днём было тепло и солнечно. Молотить лён закончили. Предстояла ещё более противная и пыльная работа – веять льняное семя. На краю деревни недалеко от дома, где жил Тимохин приятель – Колька, под навесом стояла веялка. Девчонки деревянными лопатами отгребали провеянное сухое семя.
Накануне Тимохин отец отмечал именины. Неизвестно, соответствовало ли это мероприятие святцам. Возможно, это был просто повод очередной раз изрядно выпить, но гуляла опять вся деревня. Голова у Ивана Тимофеевича раскалывалась с утра. Не помогал даже рассол. Видать самогон был не лучшего качества. Разобраться с тёткой Марусей он решил позже. Вдобавок ко всему Иван Тимофеевич маялся сомнениями, правильно ли он сделал, что купил у Степаныча – Колькиного отца – два улья. На учёбу в Москву Тимохе нужны будут деньги и Степаныч убедил его заняться «бизнесом» – завести пчёл и качать мёд на продажу. Вот и решил Иван Тимофеевич посмотреть, как там пчёлки, не замёрзли. Может пора ульи переносить в омшаник.
Тимофеич, матерясь и придерживая рукой больную голову, снял с одного улья крышку и заглянул внутрь. Лучше бы он этого не делал! Запах густого перегара оживил бы даже мёртвого, не то, что мирно спавших пчёл. Мгновенно весь рой с грозным гудением поднялся в воздух. Чёрная туча угрожающе зависла над его головой. Иван Тимофеевич тут же протрезвел. Голова стала чистая и ясная. Он понял, что если не предпримет каких-либо мер, то это будет его последний день в жизни. Ноги сами понесли с такой скоростью, что туча слегка отстала. На бегу Тимофеич размахивал руками, как ветряная мельница, орал и матерился самыми последними словами.
Девчонки остановили веялку и стали с интересом наблюдать за развитием событий. На крик из дома выскочил Колькин отец.
– А…а…а…!!! Ой…ет…ёй…!!! – размахивая руками, Тимофеич нёсся к его дому, на ходу выкрикивая ещё какие-то непонятные слова.
Туча гудела и металась в воздухе, легко меняя свои очертания, она, как разъярённый диковинный зверь, бросалась на незадачливого пчеловода. Не совсем трезвый Степаныч, на всякий случай, шмыгнул за дверь и стал смотреть в щель, что будет дальше. Тимофеич пронёсся мимо и опять