с мечом у пояса и длинном плаще. Спрыгнул с лошади, нырнул за ними. Когда все отошли от гипнотической задумчивости, отзвуками прохождения через портал, чуть ли не случилась драка. Харша не ожидала увидеть Владыку, а он не ожидал увидеть Фислара. Марианна попала между молотом и наковальней не зная, как отвертеться. Попрощавшись с ним в тот пасторальный вечер, она была убеждена, что после всего что она наговорила, он не пойдет за ней ни в одном из вариантов вселенной. Но он пришел, несмотря ни на что. Меч пришлось закопать под деревом у входа в портал. Обернув его в бархатный темно-синий плащ, он чуть было не плакал, прощаясь как с другом, под неусыпным контролем нагини. Двинулись примерно по тому же пути, откуда в прошлый раз пришла скиталица. Нашли одну желтую полустершуюся метку на дереве, указывающую на правильность направления. Второй день подряд Фислар пытался покусывать и подкалывать Селдриона, чьи попытки тот игнорировал с вальяжным спокойствием льва. И сейчас происходило то же самое. Фислар продолжал.
– Да, ты права. В массе люди, конечно, следуют пирамиде потребностей, как ты выразилась. Но почему существуют исключения среди бедняков, и никто не знает о таких исключениях среди богачей. Кто-нибудь хоть слышал о том, чтобы богач совершил такое самопожертвование? Ведь неудивительно, потому как они даже и не слыхивали о таком. Поверь мне – это за пределами их воображения.
– Нуу…не согласна с тобой. Богатые люди часто становятся меценатами, филантропами. Этих случаев тоже предостаточно.
– Позволь спросить, к какому слою населения ты себя причисляешь, а? – Вдруг заговорил Селдрион подавшись к костру из тени.
– Это неважно, я не об этом. – Небрежно отмахнулся Фислар, как от назойливого комара.
– Насколько мне известно, такие разговоры всегда начинают лишь те, кто причисляет себя к сливкам общества. К тем, что уже не только превзошли все обыденные формы желаний, но и обладают способностями судить других с высоты своего полета. Как никак, познали все тайны мироздания. Верно? – Он смотрел прямо в глаза Фислару, привычным холодным тоном перетирая его в порошок. Фислар сжал губы и не сдавался.
– Это ты обо мне говоришь? – Наконец выпалил он. Обращаться к Владыке так фамильярно было для него своего рода внутренней революцией. Прежде, он множество раз мысленно настраивал и убеждал себя в том, что Владыка Селдрион уже не имеет власти в этой земле и он не обязан ему подчиняться. Владыка саркастически засмеялся.
– Тебе, тебе. Если я смотрю тебе в глаза и говорю что-то, то обращаюсь к тебе. То есть критерием личности для тебя является лишь то, интересуется ли этот индивид искусством и прочей лабудой. Размышляет ли он над бренностью бытия, так ведь?
Марианна нахмурилась, всей кожей ощущая назревающий конфликт. Хорошо знакомый тон, наводящие вопросы… Она попыталась поймать взгляд Фислара, который не знал Селдриона с такой стороны, то тот не смотрел на нее, и даже в танцующих языках пламени было