благодарный и радостный.
Как бы ни совестил меня мой директор, что негоже, мол, человеку с изысканным вкусом запускать к себе в дом типовые и многотиражные предметы интерьера, как бы ни убеждал он меня, что всё это добро дешевое – суть «попса» и «масскульт» для широкой аудитории недалёких соотечественников придуманный, как бы ни иронизировал над идентичными «инкубаторными» креслами в очень разных домах, не прошибают его мудрые доводы моей нежной любови к «Икеюшке-матушке».
При моих-то теперешних доходах, при задержках зарплаты многонедельных, где б ещё я обрёл эти креслица, полочки, стеллажи и паласики? Где бы взял столько миленьких рамочек для картинок и фоточек? А фонари и лампы? Только там они водятся в таком изобилии! Может быть, это всё и брендинговые «игрушки для плебса». Но игрушки, ей Богу, талантливые, интересные, нужные.
Вот зачем мне напихивать в квартирёшку пятиэтажечки элитарную испанскую мебель цельнодеревянную, объясните вы мне? О креслах вольтеровских, роккокошных бюро, тяжелых портьерах, резных обеденных столах и прочих трюмо, оттоманках, секретерах, даже не думаю.
Лаконичная икеевская стилистика и занятные интерьерные штучки – это аккурат по мне. Нифига не монтируется элитная изысканность к моим скромным эстетическим потребностям и бытовым пространствам, хоть обтужся. Да и дорого-богато далеко не всегда означает – стильно. Нечего делать кабинетному роялю красного дерева при входе в сапожную лавку. Правда же?
Такие вот у меня сложились стилистические предпочтения. Ну, да не о них теперь речь, да не особенно и о брендинге, честно-то говоря.
Значит, возвращаюсь я из «ИКЕИ»…
Забираюсь в автобус с десятком таких же, как сам, довольных соотечественников, увешанных коробками и пакетами. На общественном транспорте ездить приладился, знаете ли. Это вон в докризисные времена мог себе такси за четыреста рублей позволить. А ныне и на городском автобусе за двадцаточку запросто еду, экономности и рачительности собственной радуясь.
Две гламурных девчонки, напротив, из-за горки пакетов хихикают. Тётя строгая, типичная учительница физики, сверяет длинный ценник с содержимым огромного «продуктового набора». Маленькая татарская бабушка, очень юркая, яркая, звонкая, длинного внука и рослую внучку радостно поближе к себе пересаживает, про погоду им щебечет, про время у соседей справляется. Внук и внучка зажаты до оторопи, от каждого ее слова шарахаются, смущаются. Пассажиры давно уже в курсе, что ребята недавно приехали, что активная бабуля целый день их таскала по шопингу, что в родном городке у них о таких «Вавилонах торговых» и слыхом не слыхивали.
Физичка на бабку косится неодобрительно, осуждает, но крепится. Пацаны с музыкальными затычками в ушах изучают коробочки с новыми дисками. Мощно татуированный парень, уголовно-простецкой наружности, откровенно на «перстни» свои многочисленные любуется, вспоминает о чем-то мечтательно. Толстый папа непоседливому