никаких других маркетинговых фокусов, а подмял уже под себя два сегмента противничек. Поди их, верни теперь.
Хохотать над рекламной эклектикой тришкиной Корпорации Подколодному уж не хочется. Капитал уплывает, блин. Какие тут хихоньки? А понять суть успеха Мироныча мозгу Силыча и не можется. Ненаучный тот успех, не по правилам из учебников. Но победа же в конкурентной борьбе явная, не оптический же обман зрения! Вот и думай теперь о природе маркетинга на российской земле…
Герыч, как звали за глаза мыслителя нашего, думой тяжкою, неизбывною, не привык забивать себе голову фотогеничную. Повелел подавать розги мочёные, вызвал Афонюшку и Супонюшку, соли две пачки принести велел, приказал скидывать порты заграничные, да и высек советников с оттяжечкой, с удовольствием.
– Щ-щас вам ш-шкуры спущ-щу, шелудивые шавки, – страшно шипит Подколодный, обихаживая розгами спины оторопевших сотрудников. – Это за ребрендинг вам, в жирном московском агентстве заказанный! (Шарк!) Это за полиграфичку элитную! (Шарк!) Это за маркетинговые исследования бесконечные! (Шарк!) Это за сувенирку эксклюзивную, за наружку многокилометровую, за фирменную мебель для офисов, за пиаровские статьи, за интервью, за обложечки! (Шарк! Шарк! Шарк!) Сколько же денег из меня вы без пользы повынули! Одним телевизорным рвачам скока было плачено-переплачено! И што? Шиш! Не сработало ваше тотальное рекламное пространство хвалёное, вшивые дешёвки! Щас шкуры спущу! (Шарк!) Прогресс прогрессом, родина родиной, а за прибыток упущенный спуску не будет вам, ушлые шельмы! (Шарк, шарк, шарк…)
Долгонько еще из кабинета директорского розги шуршали и слышалось шепелявое шипение Герыча, разносимое эхом по закоулкам притихшего офиса. На душе (или что там, у них, у топ-менеджеров, располагается?) опосля экзекуции полегчало немножечко. Но чего-то там главного, основного, глубинного, так и не допетрил Герасим, сколько ни тужился. Куда уж ему. Образованный очень он был, лихо соображающий, но не здравомыслящий.
Сорбонистые теории на нашей почве не ходко растут. Исконная родная крапивка, да сорняковый чертополох, изнеженную травку зарубежную забивают навовсе. Что же ты, дурень продвинутый, заморскую культурную траву торгуешь-культивируешь? Нам, в Евразии, она ни к чему. У нас вон, для примера, дикий веник берёзовый очень в ходу. Соотносись, давай, с геополитической ситуацией. Это твоя Родина, сынок, будь любезен, соответствуй!
Постоянно и всё мы делаем по-нашенски, дела ведём своеобычно, нам законы истинные не указ. Не по уму, по ретивому ладим. На родимое «авось», на извечное «небось» безоглядно надеемся. Оно вывезет.
Измыслим собственную премудрость второпях, и ну её к белому свету прилаживать. Напослед потом удивляемся: чой-то дело-то верное из рук напрочь валится? Чой-то вкривь, да вкось оно выходит? Сначала сами наломаемся, дров потом наломаем, и лишь тогда по сторонам посмотрим, к опыту мировому, значит, за советом на поклон направляемся, в сторону