еще не лижут ее кожу.
– Чем занимаются благородные воины в тот час, когда враги обступили стены города и выжидают? Когда стоит посвятить время оттачиванию мастерства обращения с клинком и в молитвах, чтобы Аллах даровал нам сил для победы! Когда сиятельный Нур ад-Дин прислал нас проливать кровь во славу его величия, вы чините распутство и оскверняете ваше звание бессмысленной жестокостью.
Этот голос лился будто музыка. Нет, говоривший вел речи на том же языке, что и воины, собравшиеся ее убить, но как же иначе звучали слова. Девочка осторожно открыла один глаз, осмелившись посмотреть на того, кто остановил или отсрочил ее казнь.
– Со всем почтением, – ответил тот, что несколько лет был хозяином девочки, – это моя рабыня, и она воровка. Украла кольцо у моего доброго друга Амира. В ее наказании нет ничего неугодного или постыдного.
Человек, которому он отвечал, был молод, не слишком высок, и все же за счет царственной осанки и силы в голосе он казался выше окружающих. С презрением окинув взглядом воинов, он заметил:
– Вы столь отважные воины, что целым отрядом воюете с ребенком?
– Это грязная еврейка!
– Она дитя! – жестко ответил тот, возмущенный, что его перебили, и осмелившийся так поступить воин тут же сник. – Когда безумные в своей жестокости христиане вошли в Иерусалим и утопили его улицы в крови, не пощадив ни женщин, ни младенцев, небо потемнело от скорби. Хотите ли вы уподобиться им?
Девочка не верила своим ушам. Сердце бешено колотилось в тощей груди. Она смотрела на мужчину, прекраснее которого не видела никогда в своей жизни. Должно быть, это сам Бог пришел к ней в обличии воина. Свет костров, оставшихся за спиной незнакомца, обрамлял его силуэт золотым сиянием.
Воины, желавшие завершить свою охоту потехой над жертвой, никак не хотели отступать. Но вмешавшийся воин прервал их ропот:
– Ты сказал, что еврейка – твоя рабыня?
– Истинно так, – подтвердил обрадовавшийся сарацин, справедливо рассчитывавший, что ему позволят вершить судьбу девчонки на свое усмотрение.
– Что за спрос с нее, раз хозяин не отучил ее от воровства прежде? Быть может, ты сам не честен с нами? Что если ты сам подослал ее за кольцом к доброму другу? Не стоит ли поискать драгоценность в твоих вещах?
Слишком уж рьяно стал обвиненный себя оправдывать, а возмущение его товарищей вдруг перенеслось на него самого. В это время остановивший издевательства над девочкой воин подозвал одного из стоящих за его спиной людей. Это был зрелый мужчина, в его бороде и пышных усах было немало седых прядей. Под глазами полумесяцами лежали морщины.
– Басир, надежнее тебя мне не сыскать человека, – обратился к нему молодой воин.
Девочка безмолвно любовалась его точеным профилем, глубокими, не по возрасту мудрыми глазами, волосами черными, как смоль. Страх почти отступил. Она не знала, умрет ли сегодня, передумает ли заступник, или же до нее доберутся обидчики, но была безмерно благодарна тому, что в хаосе жестокости