покорно прохожу между гигантской линзой и окнами и смотрю в люк. Под крышкой оказывается длинный аккуратно смотанный электрический кабель – много-многометровый – с огромной лампочкой на конце, размером и формой смахивающей на двухлитровую бутылку кока-колы.
– Месяц назад принёс, – говорит Бойд, гордость так и сочится из каждой его поры. – Это самая яркая лампочка, которую только можно купить – аж на тыщу ватт. Когда я буду готов, я вставлю её сюда, – он показывает на горлышко перевёрнутого стеклянного «бокала», – и выведу кабель через это окно, до земли, а там врублю его в сеть и… «Зажигай свет»! – Он опять начинает мычать песню.
Я таращусь на него через прорези маски.
Он сумасшедший. Кому вообще такое в голову придёт? И зачем?
Всё, что я могу выдавить, – это:
– Ясно.
Он меняется в лице.
– Ты думаешь, я чокнутый, да?
– Эм… нет. Просто это весьма… амбициозный план, Эллиот.
– Ты никому не скажешь? Это должна быть вроде как секретная операция. Вроде как «хеппенинг» – знаешь, когда об этом объявляют незадолго до того, как оно происходит, а потом бах! Свет загорается! Натурально зажигательный флешмоб!
Бойд встаёт и мягко опускает крышку люка на место.
Я вижу, что обидела его, не проявив должного энтузиазма.
– Ты не боишься? – спрашиваю я.
Он озадаченно смотрит на меня.
– Боюсь? Чего? Какое преступление я совершу? Кому я наврежу? Возможно, меня могут обвинить во вторжении, но это даже не преступление; я ж ничо не попорчу и даже использую те деньги, которые ты соберёшь, расхаживая в дурацкой маске, чтобы оплатить электричество, так что меня нельзя будет обвинить в воровстве!
Улыбка на его лице заставляет меня улыбнуться тоже.
– Ты уверен?
– Конечно уверен! У меня папа юрист.
Это первый раз, когда Бойд упоминает своего папу. Или маму, раз уж на то пошло. И как только эти слова слетают с его губ, он словно хочет немедленно взять их назад. Он начинает говорить что-то ещё, но я его перебиваю.
– Юрист? Это круто. А в какой области?
Но он не отвечает. Вместо этого он встаёт, и его голос словно частично теряет лондонский акцент, как будто он обращается к суду.
– Ну ладно. «Вторжение», согласно английскому общему праву, – в противоположность статутному праву – это проступок, известный как «деликт», что считается противоправным деянием, но не подпадает под уголовную юрисдикцию, а следовательно…
– Ладно-ладно, я тебе верю.
– Обещаешь, что никому не скажешь?
– Что? Что твой папа юрист? Это что, секрет?
– Нет, балда. Про свет – про мой план. Нужно хранить всё в тайне, пока не настанет нужный момент.
– Обещаю.
– Ох, и, эм… мои друзья в Лондоне называли меня Бойди.
– Правда?
– Ага, так что… знаешь, если тебе вдруг, ну… эм… захочется…
Фраза остаётся висеть в тёплом воздухе между нами.
Бойди.