с другом – двумя студиями загара, «Ньюкаслская Бронза» и «Студия загара Уитли-Бэй» – последняя выигрывает приз за самое прозаичное название заведения на этой улице.
Мой взгляд притягивала витрина «Ньюкаслской Бронзы». Там виднелась огромная вывеска: «РАСПРОДАЖА ПЕРЕД ЗАКРЫТИЕМ», и, если бы студии загара могли улыбаться, на лице её соседки-конкурентки определённо сияла бы огромная ухмылка.
Мне просто не хватало духу велеть Эллиоту Бойду заткнуться/свалить/отвязаться от меня со своим маяком и каким-то планом, который он там придумал, но мне очень хотелось, чтобы он наконец умолк.
Кому. Какая. Разница?
– Честно, Эффи, эт’ не будет фложно! Соберёмся все вместе, склепаем сайтик, всякое т’кое. Назовём всё «Зажигай свет» – знаешь, как в той пефне?
И он запел. Прямо на улице, и вовсе не себе под нос.
– Зажигай же свет, подари мне любовь в ответ! Та-та ля-ля-ля… любовь в ответ!
Люди стали оглядываться.
– Эт’ же дофтопримечательность, ага? Так пускай сияет на весь мир. Иначе какой смысл ему там торчать?..
Он всё болтал и болтал. Несколько дней назад в школе он сделал презентацию «Факты о маяке». Никто его особо не слушал. По общему мнению, он чокнулся.
Внутри «Ньюкаслской Бронзы» почти не горел свет, но за стойкой сидела, читая журнал, девушка.
– Мне надо сюда, – сказала я и повернула, чтобы войти. – Можешь меня не ждать.
– А, да норм, Эфф. Я просто обожду тут. Эт’… ну знаешь, девчачье место, э?
Я поняла, что он имеет в виду. Студии загара, как и маникюрные салоны и парикмахерские, не естественная для мальчишки-подростка среда обитания.
Что до меня – ба полагает, что уметь разговаривать с незнакомцами очень важно. Она никогда не говорила, что считает застенчивость «пошлой», потому что она не настолько сумасшедшая, но она определённо считает, что её «не стоит поощрять».
«Каждый в возрасте старше десяти лет, – сказала она мне на мой десятый день рождения, – должен уметь держать голову высоко и выражаться чётко: если ты так делаешь, значит, ты с окружающими на равных».
Так что я выпрямила спину и толкнула дверь, которая звякнула колокольчиком, заставив девушку за стойкой оторваться от своего журнала.
У неё были нарощенные волосы цвета экстра-блонд, и она жевала жвачку. Одета она была в бел(оват)ую тунику на пуговицах вроде тех, что носят стоматологи, цвет которой делал загорелое лицо девушки ещё темнее.
Я улыбнулась и приблизилась к стойке.
– Здравствуйте, – сказала я.
(Кстати, ба время от времени советует при первой встрече говорить: «Как поживаете?», но ей за шестьдесят, а мне нет.)
Судя по бейджику на тунике, звали девушку Линда. Линда кивнула в ответ и на секунду прекратила жевать.
– Вижу, вы распродаёте оборудование, – продолжила я.
Она кивнула.
– Агась.
Последовала краткая беседа, во время которой мне удалось выяснить, что три вертикальных кабинки для загара распродаются, потому что «Ньюкаслская Бронза» вела «ценовую