переглянулись. Врал пацан или не врал, одно было ясно: он присутствовал на месте трагедии и пережил сильное потрясение. Легко поверить: когда на твоих глазах так зверски убивают человека, тут и матёрый опер маму вспомнит, а этот-то сопляк…
Заголосила мать. Сысоев повернулся к женщине, положил ей руку на плечо и сказал:
– Ну, будет, будет… Никуда твой Петька не денется, – майор не имел привычки «тыкать» гражданам, но чувствовал, что сейчас так будет лучше. – Сейчас мы его возьмём с собой, оформим показания и отпустим.
– Хорош ныть! – Ливенцев хлопнул разнюнившегося подростка по плечу. – Это тебе впредь наука: меньше будешь со всякими Воронами-Сороками шляться. Пойдём, мы тебя на машинке прокатим. Сухарей пока не надо.
Майор позвонил в областное УВД и вызвал наряд, чтобы собрать и доставить под руководством старшего лейтенанта Кузьменко всех парней и всех девушек, названных Петькой. Подбросив Семёныча до «опорного», майор, следователь и Петька поехали к «серому дому» – большому строгому зданию, где квартировали областные УВД, КГБ и прокуратура. Мужики молчали – отчасти затем, чтобы лоботряс проникся, отчасти потому, что очень устали за последнее время.
А Петька дрожал и глотал слёзы. И невдомёк было ментам, что страшит его не милиция, не допрос и даже не убийство Ворона, которого он, Петька, в сумятице и не видел. К подростку вновь и вновь возвращалось воспоминание о другом происшествии, необъяснимом и жутком.
Петька уже основательно поддал; откуда-то сбоку, откуда-то сзади, с визгом и с воплями, наползает невнятная кутерьма. Петьке весело и совсем не боязно: сейчас, чувствует он, они с друзьями кого-то проучат.
Вдруг хрипло и странно кричит Ворон. Петька, с колом в руках, оказывается за плечами какого-то борзого старикашки, размахивается и с пьяной дурью опускает тяжёлую палку на седую голову. «Бля, укокошу», – поскрипывает в голове мысль, оставляя лёгкую озабоченность. Но кол проваливается в пустоту, а старикашка стоит на том же месте. Юнец теряет равновесие и валится вслед за своей дубиною, тупо глядя, как нос его приближается к спине старика, упирается в серый пиджак… и вдруг летит себе дальше. Вслед за носом летит и Петька, а старик непостижимым образом стоит, где стоял. Петька шмякается оземь, неведомо как, оказывается уже перед стариком, и…
Рука – одна! – берёт Петьку за шиворот и со страшною, неправдоподобной лёгкостью отрывает его от земли. Петька яростно сучит ногами, холодея от чувства жуткого, только во сне возможного бессилия. Но это – не сон. Чудовищная рука разворачивает юнца лицом к старику. Два тусклых глаза разглядывают Петьку только мгновение – и рука швыряет его прочь. Петька кубарем летит в тёмную траву, вскакивает и похрюкивает от ужаса. Какая неловкость, штаны его, кажется, намокли. Следующий кадр – Петька уже дома, скулит и трясётся под одеялом.
Что это были за глаза, двоечник Петька не умел рассказать. Но он твёрдо знал, что не забудет их до самой смерти.
Глава 2. Скучная сказка
Взрослому, с высоты величия возраста, радости и горести маленького человека представляются такими же,