бледные тени на межрёберные промежутки. Вокруг шеи плотно прилегал вощеный шнурок с фигуркой покровителя рода. Его видели как духа, вселявшегося в ветвистое дерево. Листья его умирали и рождались, а ствол его жил веками, начинаясь от детей лесных духов – первых людей долины. Все жители мира, как бы ни враждовали, были единой семьей – листьями на этом стволе. Только вот пророк… он, наверняка, был выше этого дерева, выше рода.
– «Слишком сложен этот мир для нашего понимания…» – Радир закрыл глаза, вслушиваясь в происходящее внизу.
Через щели в рассохшихся досках можно было даже разглядеть лица, стоящих у стола. Звуки проникали беспрепятственно, отражаясь от крыши, уложенной местами соломой, а местами черепицей.
– Анип, – Алор устало свалился на лавку, – можно остаться у тебя этой ночью? – он положил руки на стол, опустив голову на них. Он не хотел смотреть в глаза старику, тот всегда читал переживания человека.
– Может вина? – получив невнятно согласие, Анип направился к старому серванту, – что-то случилось?
– Мать не воспринимает смерть отца как должное, у неё в душе нет скорби, а в глазах нет слёз. Бездушное существо, – парень сжал левую руку в кулак,– не желаю делить с ней дом отца. Хоть бы притворилась, как подобает в таком случае.
– Может она просто скрывает от тебя? – Анип поставил пыльную бутылку вина на стол, – я слышал, что среди родительского поколения аристократов слёзы не в чести.
– Тут не аристократизм всему виной, – Алор мотнул головой.
– А что же? – старик откупорил бутылку, несколько красных капель взмыли в воздух, осев на рубашке Алора, – прошу прощения, командир.
– Она нагуляла пузо, – он стянул рубашку и положил на колени, – его уже видно, но отец последний год почти не ночевал дома. Кого она хотела обмануть, когда клялась в любви к нему, узнав это.
– Так может между походами? Я помню, генерал неделю провел дома, – Анип разлил вино в бокалы, протягивая один собеседнику.
– Генерал не спит с ней больше, она не привлекает его, как женщина. После боя он будто древний старик, который видеть не может баб и мечтает нажраться в кабаке и уснуть. Да, я любил его, но не за это… Возможно, веди он себя как мужчина, мать бы тоже его любила.
Радир открыл глаза и пытался осмыслить все слова, появляющиеся внизу, повернувшись полубоком, чтоб видеть беседующих мужчин. Синие глаза прищурились, разглядывая всё через узкую щель между досок. Мелкие опилки рябили в глазах, вызывая боль в глубине лба. Радир сел на соломе, и задумался. Проблемы Алора казались ему пустяком. Он видел, как сын генерала целыми днями проводил с отцом. Как его учили сражаться, хоть и наказывали, как и всех учеников. А Радир с детства принадлежал самому себе, хоть и тянулся к отцу. Но то ли чрезмерная забота, то ли неохота в обучении сына не позволяли Анипу принимать помощь от сына. Но сейчас не это беспокоило Радира, голова была занята лишь тем, как спасти подругу.
– Попробуйте это вино, – Анип кивнул на бокал, –