голову, убрал ладонь с рукояти ножа. Его ноздри бешено раздувались. Здешние запахи смешивались, здесь почему-то гулял ветерок, странный, неживой, а это тревожило, как все непознанное.
Соколов проговорил строгим сильным голосом:
– Великий Воин, мы благодарны за спасение знатных людей благородного происхождения… гм… из рода хомо сапиенс. Мы – друзья. Глеб проводит гостя в покои самых знатнейших особ, а ксеркса… Глеб, прости, но, кроме тебя, к этому страшилищу никто не знает, как подступиться… Потерпи чуть, потом наш костоправ займется тобой вплотную. Этого зверя в склад бы спровадить, а?
Глеб покосился на застывшего в надменном молчании варвара, сказал подобострастно:
– Влад, твоего славного дима надо отвести в… зал для почетных димов. У нас в племени народ простой, всякие там академики, профессура, доктора наук… Милого дима побаиваются, серость! Он им почему-то кажется страшноватым, представляешь?
– Дикари, – буркнул Влад.
– Точное слово! – обрадовался Глеб. – Как истый сын природы, ты сразу нашел емкое и точное определение моих соплеменников. Дикари!.. Даже дикари-с!
Соколов посмотрел на одного, на другого, чему-то вздохнул, сказал тяжело:
– Зал уже готовят. Я послал… этих… рабов!
Влад кивнул, держа взглядом лицо Соколова. Да – умные глаза, высокий лоб, выдвинутая челюсть, в движениях сквозит тщательно скрываемая сила, говорит коротко и точно. Кем бы ни был этот вождь, но он не глуп и не трус. И что-то скрывает.
ГЛАВА 7
Из склада в спешном порядке выволакивали ящики, рулоны, пакеты. Когда ввели Головастика, сотрудников выдуло как механическим ветром. Влад уже понял, откуда это странное движение воздуха: под куполом мерно поворачиваются широкие крылья, засасывают воздух снаружи, пропускают через множество сеток с мелкими ячейками, убивают в нем все живое, а затем другие крылья придают потоку воздуха ускорение…
Дим сразу обшарил опустевшее помещение вдоль и поперек, попробовал рыть – пол оказался из особо прочной стали, стены тоже не поддавались жвалам, а на гладком, как поверхность озера, потолке не осталось даже царапин.
Влад гладил Головастика, успокаивал. Хоша прыгал на голове дима, возмущался. Влад развел руками: он понимал зверей, что не хотят жить вдали от воды. В их мире вода должна быть близко. Если не в земле, не на листьях, то в самих листьях или стволах деревьев. Чтобы от первого же удара по дереву выступала восхитительная капля сока – прохладного, живительного.
– Это недолго, – уверял он. – Потерпи…
Дверь в склад отворилась, из коридора шагнул Семен Муравьев. Сенешаль и визирь, как его назвали. Этот сенешаль держал обеими руками огромный чан. Почти вываливаясь, над чаном колыхалась капля янтарного цвета, едва удерживаемая ППН – пленкой поверхностного натяжения.
Головастик повел сяжками, одним стремительным рывком оказался перед Семеном. Тот замер, но чан не выронил, проговорил дрогнувшим голосом:
– Но-но, зверюка! Не так