так близко друг к другу, что Деметриос чувствовал запах ее кожи, слышал биение пульса. Незнакомая, но уже не чужая… Выбившаяся из прически прядь волос извивалась вдоль щеки тонкой черной змейкой. Фиолетовая темень глаз затягивала, как трясина. С трудом он заставил себя вынырнуть из этих волшебных глубин и посмотреть на нож.
– Да, – кивнула Иокаста. – И этот тоже.
Лик бога, попирающего ногами земной шар, казался непроницаемо-жутким. Но чем больше Деметриос смотрел на него, тем явственнее смягчались вырезанные из красного дерева черты. В них проступили сочувствие, лукавство… Пора принимать решение.
Сжав пальцы на рукоятке ножа, он поднял голову. Пять женщин и мужчина выжидательно смотрели на него, заряжая воздух невысказанными мыслями и невыраженными эмоциями. Деметриос поймал себя на том, что вполне серьезно ждет, когда засверкают молнии. Он слегка вздохнул.
– Вернитесь домой, Деметриос, – почти беззвучно произнесла Иокаста. – Продолжите дело ваших предков.
Молния все-таки сверкнула, когда Деметриос ответил:
– Я согласен.
Все женщины, включая Иокасту, низко поклонились.
Приложив руку к груди, Андреас Галани прочувствованно заговорил:
– Спасибо, друг мой. Спасибо. Возможно, вам показалось, что мы несколько превысили пределы допустимого…
Деметриос посмотрел на то место, где лежал труп. Его уже убрали. Убрали обоих – и убитого, и раненого. На бетонном полу глянцевито поблескивала кровавая лужа.
– Я убил вашего человека.
Галани кивнул.
– Мы надеялись, что вы его убьете. Ваша гибель расстроила бы нас.
Расстроила бы ваши планы.
Он собирался задать еще пару вопросов, но передумал. Какая разница, кем был человек, которого сегодня принесли в жертву? Если это религиозная секта – в чем Деметриос уже не сомневался, – жертвой в любой момент мог стать кто угодно.
Почему он принял их предложение? Доверия они у него не вызывали, уважения тоже. Но все эти разговоры о предках… Он действительно хотел вернуться домой, вот в чем дело. Вернуться домой.
Должно быть, под действием воспоминаний выражение его глаз изменилось, или он просто слишком долго смотрел в одну точку – так или иначе, Иокаста встала, обошла стол и, грациозно наклонившись, поцеловала Деметриоса в висок.
– Я давно хотела спросить тебя…
– Да?
– Что ты чувствуешь, когда убиваешь?
Он покачал головой:
– Ничего.
– Совсем ничего? Я не о страхах и не о сожалениях.
– Понимаю. – Впервые Деметриос подумал о том, что идея привезти сюда Веронику, возможно, была не самой лучшей из всех, родившихся у него в тот день. – Но я действительно ничего не чувствую. И рождение, и смерть – все это… я никогда не видел особой разницы. – Он пожал плечами. – Что такое сознание? Отражение реальности. Реальность просто есть, независимо от того, сколько зеркал ее отражает. Впрочем, сказал же один умный человек, что сумма всех сознаний равна единице.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст