свои камеры во время его перерыва на обед?
– Теоретически да. А сколько времени вам потребуется?
– 20 минут. Успеем? – с надеждой в голосе спросила я.
– Да! У него запланирован как раз 20-минутный перерыв, когда он закончит телевизионные интервью и потом пойдет на круглый стол с газетами. Вы можете записаться последними. Но тебе придется подождать, пока не закончат остальные, а это еще час.
«Он мутит воду!», «Он отвечает пространно!», «Говорит специально долго – время тянет!» – с такими репликами выходили один за другим счастливчики, которым уже не надо было ждать. А я считала их по головам, как овец: сколько ушло и сколько еще осталось.
– Мариш, ты выглядишь такой спокойной, у тебя ж формат эфира – интервью. Он вредный, отвечает только о фильме на все, даже личные вопросы!
– Он просто умный, Наташ, – задумчиво произнесла я. – Наслаждалась бы общением с адекватным человеком, по нынешним временам это большая редкость.
– Посмотрим, как ты будешь наслаждаться, когда он тебе о тех же… с разных ракурсов будет рассказывать, – с обидой произнесла она.
– Если он действительно на это способен, я буду в экстазе.
– Странная ты!
– Дальтоник радуги не видит, а жаль…
– Козловский дальтоник?! Круто! – растворилось в коридоре убегающее эхо.
Теперь вы в курсе, как рождаются «сенсации».
Мои родители учили меня с детства, что терпеливым помогает Бог. Я теребила крестик на шее в момент, когда меня наконец-то пригласили.
Пока мои операторы устанавливали штативы, в воздухе как гром среди ясного неба прозвучал приговор: «Я опоздаю на поезд, у меня все по времени расписано. Давайте писаться на студийные!»
Сергей и Леша вопросительно посмотрели на меня.
– Данила, я прошу вас, нам нужно всего 20 минут.
– Я понимаю, но я правда не могу.
Не знаю, как это выглядело со стороны, но внутри я смотрела на него с такой мольбой. Про себя я умоляла его: «Пожалуйста, не подводи меня. Не лишай меня этого призрачного шанса, за который я так отчаянно боролась все эти три с лишним часа…»
Повисла пауза. Он внимательно посмотрел на меня.
– Давайте так, вы отпускаете своих операторов, а я даю вам дополнительные три минуты.
То ли у меня был совсем невменяемый вид, то ли он сам уже устал от этого бесконечного потока общения, предшествующего нашей беседе, но для наглядности он показал мне три пальца: «Вы слышите меня? У вас будет больше времени со мной, чем у остальных!»
Что мне оставалось делать? Рассказать ему, уставшему, просидевшему весь день без еды, свою душещипательную историю?
– Не хотите – как хотите! Я еще ни одного журналиста не уговаривал.
– Уходите! – выкрикнула я.
Судя по молчанию в несколько секунд, присутствующие в комнате не совсем поняли, кому было адресовано мое обращение.
– Леша, Сергей, я вас отпускаю. Идите.
– Эх!