к выполнению поставленной задачи. Взвод, которым я командовал, двинулся в направлении Кепрюкея, теперь уже в роли разъезда. Не успели мы пройти и десяти верст, как наступила темная южная ночь. Двигались мы переменным аллюром и часто спешивались, ведя усталых коней на поводу.
Глубокой ночью наш разъезд встретился с конным отрядом полковника Торгома, численностью в несколько сот всадников. Я впервые познакомился с этим замечательным офицером, прошедшим свою военную службу то ли в греческой, то ли во французской армии. Он, по рассказам хорошо знавших его офицеров, отличался бесстрашием в бою, был большим патриотом своего народа, отдал много сил борьбе за его свободу.
Полковник Торгом сообщил мне последние сведения о противнике, которыми располагал, находясь почти все время в боевом соприкосновении с турецкими частями. Он считал, что в наступлении на Эрзерум участвовало не менее двух пехотных дивизий, усиленных полуторатысячным отрядом курдской конницы.
– После овладения Эрзерумом, – сказал полковник, – главные силы турок, по данным разведки, продолжают еще оставаться в городе… Вероятно, отдыхают и приводят себя в порядок…
Передовой отряд турок силой в кавалерийский полк с одной батареей горных артиллерийских орудий, начиная с Эрзерума, все время следовал, по словам полковника, за его конным отрядом и безуспешно пытался атаковать отряд на марше. Боевое соприкосновение с конницей турок Торгом потерял в районе Гасанкалы. Он был уверен, что с выходом в район Кепрюкея наш разъезд может встретиться с небольшими по составу подразделениями турецкой конницы. Распрощавшись с нами, полковник со своим отрядом двинулся в Хорасан, а мы продолжали движение на Кепрюкей.
Не встретив противника, разъезд в ночь на 14 марта достиг узла дорог восточнее этого маленького города и установил здесь наблюдение за населенным пунктом и всеми подходами к нему, как этого требовал от нас генерал Андраник. Вскоре подошли и оба наших эскадрона. Хорошо помню, что весь район Кепрюкея и сам городок выглядели абсолютно безлюдными, там мы не встретили ни единой живой души.
По решению капитана Амирханяна наш эскадрон занял для обороны выгодную позицию на высоте, расположенной восточнее Кепрюкея. Этот довольно высокий холм возвышался над окружающей местностью, с него открывался хороший обзор и удобно было вести огонь в сторону противника. Другой эскадрон расположился за противоположными скатами этой высоты, сохраняя готовность к боевым действиям в конном строю.
К утру 14 марта к Кепрюкею со стороны Гасанкалы подошло с мерами охранения около 150 турецких всадников. Турки попытались с ходу сбить нас с занимаемой позиции, но, попав под довольно сильный огонь спешенного эскадрона и не выдержав атак и другого эскадрона в конном строю, они попятились к Кепрюкею и, укрывшись за домами, открыли беспорядочный огонь. В этой стычке противник потерял до десятка человек только убитыми.
До вечера 14 марта наш конный дивизион продолжал удерживать